Деловой человек! И только ли? Нет, утверждала актриса. Еще и женщина, обаятельная, тонко чувствующая, нежная, чье отзывчивое, доброе сердце, стосковавшись по человеческому теплу, участию, страдает от одиночества...
— Вспоминается такой случай, — говорит Майя Аркадьевна. — Спектакль был выпущен, хорошо принят зрителями. Я же понимала: в кульминационной сцене, где Мария доказывает инженеру Добротину всю неразумность строительства дороги вблизи: гранитных гор — главного богатства родного города, моей героине не хватало гражданской страстности, особого душевного настроя при отстаивании своей точки зрения. И вот во время гастролей нашего театра в Калуге я пришла с сыном Пашкой (ему тогда было неполных шесть лет) к своим знакомым. Угощали нас хозяева чаем в саду. Сын разбаловался и неожиданно сломал ветку дерева. «Что ты делаешь, — вскрикнул хозяин, а затем: безнадежно махнул рукой. — Ломай, все равно завтра бульдозер истопчет все». (Как потом мне стало известно, по их саду должна была пройти дорога к строящемуся неподалеку крупному заводу). Я посмотрела в его глаза. В них клокотала боль за кусок земли, возделанной собственными руками. Впоследствии это чувство окрасило спектакль, один из мотивов которого — страстный призыв к человеку жить в гармонии с природой, разумно ее использовать...
— Исполняя роль Марии, чувствовали ли Вы духовное родство с ней?
— Если бы во мне не были заложены свойства, присущие характеру Марии, я бы не смогла ее понять. Но одновременно активность жизненной позиции героини заставила меня иначе взглянуть на многое вокруг. До конца ли я честна по отношению к себе, к коллегам, театру? Все ли делаю для того, чтобы в коллективе дарила подлинно творческая атмосфера? После встречи с Марией эти вопросы меня одолевают постоянно.
Однажды рано утром я встретил Майю Аркадьевну у подъезда театра. «Спешу на заседание местного комитета, — объяснила она. — Одна начинающая актриса настаивает на выделении квартиры. Безусловно, помочь ей надо. Но существует же очередь. А она не понимает». Произнеся последнюю фразу, Майя Аркадьевна смутилась, чувствуя неловкость за молодую коллегу.
К мнению М. А. Слуцкой в театре прислушиваются. Проработав в нем около двадцати лет, она по праву считается одной из хранительниц его добрых традиций. Чувствуя ответственность за будущее коллектива, Майя Аркадьевна не устает беспокоится об его репертуаре, художественном уровне отдельных постановок, профессиональной учебе актеров, проблеме их занятости.
— Знаете, — как-то призналась Майя Аркадьевна, — когда каждый вечер играешь в спектаклях, страшно устаешь. Как хочется тогда отдохнуть. И вот приходит свободное время. Один вечер проведешь дома, другой. И сразу становится не по себе. Помню, как мы с Григорием Ефимовичем Табачниковым, режиссером из Москвы, работали над спектаклем «Орфей спускается в ад». До премьеры оставалось несколько недель. Репетировали до полуночи. Но были счастливы.
Именно жажда деятельности, неутоленная в театре, заставляет Майю Аркадьевну искать себе новые дела, заботы. Вот уже несколько лет руководит она кружком художественного чтения в одной из грозненских школ, стремясь воспитать в своих учениках чувство прекрасного, приобщить их к художественному творчеству... В кружке ребята разных возрастов (от первоклашек до десятиклассников), разной одаренности.
— Но все они, — считает актриса. — необыкновенно прилежны. А одна девочка просто уникальна. Всерьез увлечена литературой. Заставила меня заново прикоснуться к творчеству Александра Блока, открыла интересную японскую поэтессу Сумако Фукао.
Часто воспитанники актрисы выступают на городских и республиканских смотрах. Волнуясь за мальчишек и девчонок, готовящихся выйти на сцену, Майя Аркадьевна вспоминает другие концерты, других зрителей, и себя школьницей. Шла война. Группа школьников большого сибирского города решила тоже помогать фронту. Организовали агитбригаду. Начали выступать в госпиталях. Номер Майи пользовался неизменным успехом. После концертов звенели аплодисменты. А потом в руках маленьких артистов оказывались кусочки сахара — так раненые солдаты благодарили детей за подаренные мгновения радости.
Те выступления, встречи с актерами, что оказались волею судеб в ее родном городе, посеяли в душе подростка первые зерна любви и преданности театру. Тогда она не представляла, что в будущем эти зерна дадут такие всходы. А они дали — некогда тихое чувство окрепло, выросло, стало неотъемлемым спутником жизни, способным приносить радость, ощущение полнокровности бытия.
...Учителями Слуцкой в Щепкинском училище были профессор Лев Александрович Волков и народная артистка РСФСР Мария Иосифовна Кнебель. Учеба в одном из лучших художественных заведений страны дала актрисе много. Здесь ее научили любить и понимать русское слово, идти к постижению создаваемого характера не путем поисков внешней выразительности, а более трудным и ответственным — путем постижения психологической сущности образа, его социальной значимости. Этому принципу М. А. Слуцкая неустанно следует в своем творчестве.