Восхождение к творчеству

Именно труппа, профессионально крепкая, богатая разнообра­зием актерских имен — вот то главное, к чему настойчиво стре­мился М. Цицкиев, идя от спектакля к спектаклю, и именно она стала бесспорным завоеванием, оперевшись на которое, новое ру­ководство труппой может сейчас решать самые сложные художе­ственные задачи. И на самом деле, здесь рядом с ярко выражен­ным лирическим дарованием Т. Яндиевой образцы перевоплоще­ния демонстрирует А. Кодзоева. Подчеркнуто интеллигентный И. Беков, Е. Экажева, идущая к постижению своих героинь от внешнего рисунка роли, щедрый на выдумку Р. Наурбиев, счи­тающий театр непреходящим праздником... И те, кто пришел в театр чуть позже. По-хорошему завидуя «ветеранам», они наби­рают сил для художественных откровений в будущем. Вот и в недавнем спектакле «Коварство и любовь» Ф. Шиллера Т. Яндиева, Р. Наурбиев, И. Беков играют главные роли, другие пока что за­няты в массовках. Обращение труппы к этому классическому про­изведению стало заметным событием в культурной жизни респуб­лики. В пьесу, написанную почти двести лет назад, режиссер и мо­лодые актеры принесли горячее дыхание юности, прочли ее нерав­нодушным сердцем — оттого мысль о праве молодого человека на самостоятельное чувство, о готовности защищать это чувство, бросая вызов предрассудкам, в какие бы интеллигентски - благопристойные одежды они не рядились, звучит так современно и ак­туально.

Было бы неверно думать, что становление ингушской группы в театре проходит гладко. Новое дело всегда сопряжено с труд­ностями, тем более такое тонкое, как театр. Но опыт прожитых лет не позволяет Цицкиеву расслабляться. Мнение на этот счет у Магомета определенное. Человек слабый, безвольный, не умею­щий сжиматься в кулак при неудачах, не может вызывать уваже­ния окружающих. Но что не позволяет себе он, случается, позво­ляют начинающие актеры. Магомет их понимает. Молодые люди, в чем-то отчаянные максималисты, а в чем-то наивные мечтатели, подчас не выдерживают серьезных художнических и жизненных испытаний. В таких ситуациях Магомет всегда вместе с молоды­ми друзьями. Он знает: если любовь к театру постоянна, сомне­ния, неверие в собственные силы рассеются. Зато желание рабо­тать станет еще больше, а ведь именно это делает человека силь­ным. В этом он убедился на собственном опыте.

Было это давно, в пору творческой молодости. Предложение сниматься в кино, полученное от одной уважаемой киностудии, вскружило Магомету голову. Уверенный в том, что его радость должны разделить все, кто узнает об этом известии, направился он к руководству театра. Увы, его радость не разделили. И пото­му горечь обиды жгла нестерпимо больно. Магомет нужен в теат­ре и о поездке на пробы не стоит и мечтать — эти слова прозву­чали как приговор. Однако соблазн увидеть себя на экране был огромен. На свой страх и риск Магомет отправился на киносту­дию. Однако, прочтя сценарий, он не мог скрыть разочарования. Роль оказалась блеклой, невыразительной, хотя и достаточно большой в сюжете картины. Мужество не изменило в данной си­туации Магомету. Убеждение в том, что в искусстве нельзя растра­чивать свои силы по пустякам, как бы заманчиво это ни было, оказалось сильнее желания увидеть себя на экране. И он уехал в Грозный. Здесь его ждал «сюрприз». Руководители театра, спра­ведливо увидев в самовольном отъезде дерзкий вызов порядку, решили наказать Магомета. Вот тут-то и взыграло самолюбие. Теша собственное творческое «я», Цицкиев написал заявление об уходе. Только оказавшись вне театра, он понял, каким необдуманным был его поступок. Тоска по театру, охватившая все его суще­ство, была такой нестерпимой, что все личные обиды отошли на второй план, казались пустячными и мелочными. И от этого ста­новилось еще более стыдно. Оказывается, не театр, а он без него не может обойтись...

А потом были роли, много ролей. По-мальчишески порывис­тый крестьянский юноша Ламро из пьесы «Борьба» М. Гешаева и М. Солцаева, которому за короткие сценические мгновения вы­пало пройти нелегкий путь прозрения, от наивности, простоду­шия, непосредственности к осознанию классовой несправедливо­сти, необходимости борьбы с ней. Мужественный, словно выли­тый из единого куска стали, революционер Жухрай (спектакль «Драматическая песня»), скрывающий иод маской сурового аске­тизма нежную любовь к людям. Негр Ной Галлен («Скованные одной цепью» Н. Дугласа и Г. Смита), пленяющий спокойным му­жеством и нравственной чистотой. Чиновник Варравин из «Дела А. В. Сухово-Кобылина — живое олицетворение бездушия, воло­киты и бюрократизма. Пламенный от страсти любви Бешто из одноименного спектакля М. Гешаева и М. Солцаева. И не знаю­щий сомнений предводитель абреков Мусост («Петимат» С. Бадуева). Искусный и страшный любитель словесных пассажей Геро­страт, избравший демагогию орудием наживы политического ка­питала. И трагический Ричард III, чье коварство и жестокость воз­несли его на пьедестал власти и одновременно лишили душевно­го равновесия, убили в нем все человеческое...