Работая над спектаклем, я был счастлив. Впрочем, думаю, счастливы были все его участники. Руслан Хакишев, режиссер спектакля, сумел создать на репетиционной площадке удивительно духовную атмосферу, в которой всем, без исключения, актерам хотелось быть творцами...
Спектакль состоял из трех частей — «Пир во время чумы», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери». Поэт как бы связывал эти части воедино. Он читал стихи, бурно, с присущей ему эмоциональностью комментировал происходящие на сцене события, выражал свое отношение к ним. И... перед зрителями представала сложная, полная удивительных событий жизнь поэта. Муки его творчества. Общественные искания. Любовь. Страдания. Ненависть. Нас волновала не личная трагедия человека, волновала трагедия талантливой личности, чьи тираноборческие идеи были близки прогрессивной России. Всей жизнью своей, подвижническим трудом поэт служил Родине, народу. И как же надо было любить этот народ, чтобы, не боясь никаких жестких запретов, активно проявлять свое чувство, «истину царям с улыбкой говорить».
Наш спектакль не случайно открывался «Пиром во время чумы». Режиссерская трактовка этой трагедии была необычной и интересной. Пир — это разгул царской реакции, разгул косности, рутины, в которой процветают приспособленцы и всякого рода высокопоставленные ничтожества, настоящий же талант гибнет.
...Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты
Звучал мне долго голос нежный
И спились милые черты.
Эти строки Пушкин читает в спектакле. Они пронизаны верой в светлое будущее. Надеждой на счастливый исход в жизни...
Как все это перевести, донести до зрителей дух, настроение, аромат пушкинского стиха. Не буду говорить о трудностях, подстерегавших меня. Их было много. Скажу только одно: переводя Пушкина, я часто думал о том, что перевод художественного произведения — это дорога к содружеству сердец, мыслей, чувств, и еще вспоминал слова Ивана Сергеевича Тургенева, предупреждавшего: «Чем больше перевод нам кажется не переводом, а непосредственным самобытным произведением, тем он превосходнее».
— Кроме театра и литературы Вы увлечены еще и кинематографом. И эта увлеченность, насколько мне известно, взаимна...
— Когда актера периферийного театра приглашают сниматься в кино, его переполняют два чувства: гордость и ответственность. Гордость за то, что твое искусство, найдя отклик в сердцах людей, не осталось незамеченным. И ответственность — за дальнейшую творческую биографию — как оценят работу артиста Дудаева всесоюзный зритель, критика, коллеги? В последние годы мне довелось сняться более чем в десяти фильмах. Среди них «Белое солнце пустыни», «Горянка», «Отец большой семьи», «Мужчины без женщин», «Жизнь, ставшая легендой» и другие. Героев этих лент, отстраненных друг от друга пластами времени, разнит многое. Но в каждом из них я желал запечатлеть свою любовь к людям, показать, что в одном случае поднимает человека до высокого звания Человек, а в другом — лишает.
Свежи еще впечатления, например, от съемок на Северо-Осетинской студии телевизионных фильмов в приключенческой ленте «По следам Карабаира». В ее основу положена одноименная повесть кабардино-балкарского писателя Рашида Кешокова. События, что воскрешает картина, переносят нас в далекие 30-е годы. Сюжетную коллизию — становление советской деревни на Северном Кавказе — авторы стремились уложить в рамки детективного жанра. Поэтому в ленте много лихих погонь, преследований, полных всевозможных неожиданностей, других не менее красочных атрибутов жанра. Здесь я сыграл конокрада Тау — воплощение косности, рутины, отсталости, всего того, что мешает энтузиастам строить новую жизнь на селе... Рад, что встретился на съемочной площадке со своими земляками — Д. Омаевым, А. Дениевым, А. Гайтукаевым. С лентой познакомился всесоюзный зритель — она была показана по Центральному телевидению. После этого в адрес съемочной группы пришло большое количество писем от зрителей, живущих в разных концах нашей страны. Они настойчиво просили продолжить повествование о полюбившихся им героях — людях, преданных идее, отчаянно смелых, находчивых, не теряющих духа самообладания ни при каких обстоятельствах. Мы выполнили эту просьбу в ленте «Кольцо старого шейха».
Теплые воспоминания оставили во мне съемки в картине «Тегеран-43», хорошо принятой и у нас в стране, и за рубежом.
- Ленту «Тегеран-43» снимал известный советский кинодуэт — народные артисты СССР А. Алов и В. Наумов, знакомые широкому кругу зрителей по фильмам «Павел Корчагин», «Бег», «Легенда о Тиле». Что Вы получили как художник от общения с этими мастерами?
— Вызвали меня на «Мосфильм» совершенно неожиданно. Предложили прочесть сценарий. А потом Наталья Николаевна Терпсихорова, второй режиссер, говорит: «Проб не будет — вы утверждаетесь на роль». Вскоре произошла встреча и с постановщиками картины.