...После этого разговора с Суламбеком мы не виделись почти два года. Правда, однажды я его встретил в салоне самолета ТУ-154, направляющегося из Грозного в Москву. Проговорили все два часа. О кинематографических новостях, премьерах столичного театрального сезона. О том, что, оказавшись далеко от дома, он тоскует по республике, знакомым. И старается улучить любой момент, чтобы встретиться с родными. О будущем фильме Суламбек молчал. Предупреждая мои расспросы, ограничился скупым сообщением: снимаю совершенно незнакомый материал, поэтому предполагать, что получится из этого, боюсь.
Еще через год Суламбек пригласил меня на премьеру своего фильма в Центральный Дом кино. Помню праздничную атмосферу того вечера и его, переполненного радостью, сомнениями, ожиданием. Вместе с исполнителем одной из главных ролей Н. А. Крючковым он встречал гостей. Их было много. Искушенную и где-то даже избалованную московскую публику разбирал интерес. Незнакомцу, снявшему всего лишь второй фильм, предоставлен один из самых чтимых людьми кино экран столицы. Что это, случайность? Везение? Счастливое стечение обстоятельств? А может быть все вместе? И это сулит открытие нового талантливого имени?
Мне было интересно наблюдать за Суламбеком. Умение управлять собой подводило. Он едва скрывал смущение и робость. Оценки в этом зале выносят, не прибегая к изощренному стилю искусствоведческих статей, оценки подчас безапелляционные, но всегда удивительно точные и справедливые. Тем более придирчиво будут смотреть его, Мамилова, фильм. Заслуженно ли он получил право показывать свою работу коллегам? Некоторые всю жизнь ждут этого счастливого случая. А тут поди же такое...
Настал час, и С. Мамилов, соблюдая принятый этикет, познакомил собравшихся с участниками съемочной группы. Сделал он это, как мне показалось, чрезмерно сухо, без подъема. Сказывалось волнение. И еще проявлялся характер. Суламбеку не хотелось утомлять публику длинными предисловиями, встающими барьером на пути к его фильму. Поэтому и спешил он поскорее избавиться от обременительных обязанностей ведущего, сойти со сцены и уже вместе со всеми посмотреть, что за история произошла с его героями...
На первый взгляд, она самая прозаическая, эта история. Героиня фильма «Дамское танго» — скромный почтовый работник, приезжает погостить к родителям в село. Ее сердце переполняет обида. Сын, не посоветовавшись, решил жениться, более того, чтобы не стеснять мать, уйти от нее со своей избранницей на квартиру. А она с кем останется? Ведь он у нее единственный. И ему, забыв обо всем на свете, она отдала все, что имела... Случай сводит ее с человеком, у которого также не сложилась жизнь. Тоска по большому человеческому чувству, боязнь одиночества толкнули этих молодых еще людей навстречу друг другу, навстречу счастью, которое, по словам поэта, было так близко, так возможно...
За рассказ такого вот незатейливого сюжета, если передавать его в самых общих чертах, взялся режиссер на этот раз. Новизна; материала не пугала его. Перед началом съемок он несколько недель прожил в одном из глубинных русских сел в верховьях Волги. Присматривался к быту и нравам живущих здесь людей. Вслушивался в звонкую мелодию их неторопливого говорка. Изучал характеры. Здешние люди ему понравились. Великие труженики и охотники до ядреного словца, доброй шутки, веселой песни. С открытой душой, простые и искренние, они представали в глазах режиссера живым олицетворением величия и достоинства русской-земли. Свои впечатления, С. Мамилов щедро выплеснул на экран.
Фильм светился любовью к простым людям русской деревни, был полон уважения к их делам, заботам, думам...
Счастливо избегая бытоописательства и приземленного тона, режиссер наполнил свое повествование глубокой одухотворенной мыслью, превратил его в мудрую народную притчу, в которой, как и водится, радость соседствует с печалью, лукавый юмор со светлой грустью. Расцвеченная волжской шуткой, согретая искренним авторским чувством, картина покоряла, захватывала настолько, что публика вначале настороженная, быстро прониклась симпатиями к ней, а затем, напрочь откинув естественную в таком случае предубежденность, смотрела ее как бы на едином дыхании, не однажды в течение просмотра награждала создателей аплодисментами...
Тогда же Герой Социалистического Труда, народный артист СССР Н. А. Крючков сказал:
— Я очень люблю этот фильм. Он добр, человечен. Но главное, что импонирует мне — отношение создателей ленты к своим героям. Именно чувство любви, переполняющее их сердца, привело к замечательному результату — правде запечатленного русского-характера. Говорю об этом особо. В самом факте, что ингуш по национальности создал картину, передающую самобытность, национальный дух моего родного народа, я вижу прекрасное знамение времени. Он свидетельствует о духовном родстве советских наций и народностей, о том, как обогащается палитра художника, какое интернациональное звучание приобретает его творчество, если оно впитывает в себя духовный опыт других братских народов.