Не каждому актеру удается сыграть роль, которая становится самой главной в жизни, оказывает благоприятное воздействие не только на дальнейшую творческую судьбу, но и на личность самого исполнителя — его убеждения, социальную активность, отношение к делу, характер. Нечто подобное происходит с Муталипом Ахмадовичем. «Лениниана» открыла нам в Давлетмирзаеве талант внутреннего и внешнего перевоплощения, большое актерское обаяние, зоркий взгляд современника, умеющего сопрягать события истории с сегодняшним днем. Но итог работы над спектаклем не исчерпывается этим. Актер убежден: если он в последнее время стал активнее выражать гражданскую позицию в жизни и в искусстве — этим он обязан «Лениниане»...
А жизнь в искусстве продолжается. Сейчас актер исполняет роли в новых спектаклях театра, раскрывает жизни своих героев с удивительной эмоциональной силой, полно, разносторонне, со всеми индивидуальными особенностями их характеров. И что важно, каждый образ, созданный М. Давлетмирзаевым на сцене после спектакля «Лениниана», озарен светом той главной роли. Так проявляется в актере высокая требовательность к себе и своему творчеству, обнаруживается его понимание театра как серьезного и вдумчивого воспитателя, как праздника, возвышающего и облагораживающего душу человека.
Размышляя о сущности актерского труда, советский искусствовед И. Соллертинский писал: «Каждый артист думает, что ему искусство необходимо, что оно — смысл его жизни. Но немного существует людей, о которых можно сказать, что они необходимы искусству». Муталип Давлетмирзаев необходим искусству, театру. Это он подтверждает каждым своим выходом на сценические подмостки, всей жизнью...
Любовью за любовь
И сегодня Тамара Яндиева, актриса Чечено-Ингушского театра имени X. Нурадилова, помнит тот разговор со своим учителем по институту.
Было это перед выпускным экзаменом. Репетировали сцену из дипломного спектакля «Слуга двух господ» К. Гольдони. Работали несколько часов подряд, но Ирина Всеволодовна Мейерхольд была все же недовольной. И тогда Тамара вспылила, хватит: больше не могу.
Ирина Всеволодовна подняла удивленно брови, подошла к Тамаре, обняла ее за плечи и повела в угол репетиционной комнаты, подальше от ребят.
— Вот что, моя дорогая девочка! — тихо произнесла она. — Природа не поскупилась, одарив тебя красотой. Да и в том, что ты талантлива, я глубоко убеждена. Но запомни: как чахнет дерево с подрубленными корнями, так и талантливый человек, не желающий много трудиться, перестает быть таковым.
Слова Ирины Всеволодовны не просто врезались в память. Они стали для актрисы тем нравственным ориентиром, по которому Тамара сверяет каждый свой шаг в искусстве.
— Тамаре претит приблизительность в работе над ролью, она стремится дойти до сути своих героинь, ощутить внутреннее родство с ними, или, напротив, понять, чем они ей не симпатичны, — говорит главный режиссер ингушской труппы театра имени X. Нурадилова заслуженный деятель искусств ЧИАССР, лауреат Государственной премии РСФСР имени К. С. Станиславского Руслан Хакишев. — В этом проявляется главное свойство ее характера — трудолюбие. Подчас удивляешься, откуда в этой хрупкой девчонке столько сил, энергии, откуда в ней эта настойчивость в достижении поставленной цели.
...К увлечению Тамары в семье относились благосклонно.
Никто из домашних не мог всерьез предположить: детская игра превратится в то, без чего она не сможет представить дальнейшую судьбу.
Когда о своем намерении Тамара чистосердечно призналась отцу, ответ последовал категорический: считай, что этого я не слышал. На что Тамара, глубоко убежденная в том, что никакая сила в мире не может изменить ее выбор, спокойно ответила: хорошо, я не буду актрисой, но в таком случае я не буду никем.
С помощью старшей сестры, стремившейся поскорее избавить Тамару от охватившего наваждения, она оказалась в Чечено-Ингушском драматическом театре, где Василий Васильевич Меркурьев и Ирина Всеволодовна Мейерхольд набирали ингушскую студию для учебы в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии. На последнем туре Тамара расплакалась. Ее мучило предчувствие беды — узнает отец: ни ей, ни сестре несдобровать.
— Тогда зачем же ты пришла сюда? — удивился Василий Васильевич.
— Хотела узнать, получится ли из меня актриса?
— Получится. Я отвечаю за это.
Отец был непреклонен. В актрисы? Что скажут родственники, соседи? Не запятнает ли она своим выбором доброе имя семьи? О людях актерской профессии злые языки всякое слагают, попробуй разберись, где тут правда, а где ложь. Спасибо друзьям отца. Это они убедили его: в стремлении девочки нет ничего предосудительного, напротив, его надо поддержать. Искусство, если оно по-настоящему дорого и любимо, делает человека нравственно богаче, сильнее, добрее.