- Передай это мужу, когда вернется.
Прошли дни и недели. Наконец вернулся хозяин дома с охоты. Отдохнувшему с дороги мужу жена среди прочих новостей рассказала и о том путнике и отдала сверток. Развернув его, муж спросил: "А не коснулся ли он тебя ненароком?". И тут хозяйка вспомнила: передавая бурку с плеч, гость нечаянно задел большим пальцем ее руку. "Вот он и оставил его в этом свертке, - сказал муж и добавил - В нашем доме был къонах". (Газета "Отечество", №3, 1994 г.).
Читаешь эти строки - и испытываешь горькое чувство: неужели перевелись у нас сегодня настоящие мужчины, умеющие ценить МАТЬ, СЕСТРУ, любимую девушку?! Знаю, что еще не перевелись, и все же на душе как-то неспокойно ...
Недооценка, а то и полное отсутствие этики у отдельных молодых людей привело их к аморальности, к кощунственному нигилизму, кризису души. Но им не удастся своею жестокостью, коварством и бесчестием изранить души и сердца матерей и сестер!
Глубокая реформация, прежде всего мировоззренческая, этико-теоретическая, необходима нашему народу ничуть не меньше, чем остальным народам, а может, и больше. Только в рамках нового, более широкого нравственно ориентированного мировоззрения мы можем определиться, приведя в порядок свою внутреннюю духовную среду, чтобы не наделать очередных ошибок и, как в старину, относиться к Женщине с великим уважением и почетом.
В решении этой задачи большую роль должны сыграть наши прозаики и поэты, а также религиозные деятели. Пример в этом благородном деле показывает Алвади Шайхиев. В его творчестве заметное место занимает нравственно-этическая тема. Сколько у него теплых слов, возвышающих Женщину-Мать! Вот что он пишет: "Чем больше ложится на плечи тяжесть прожитых лет, тем сильнее ощущаю необходимость ее доброго совета, явственнее чувствую обворожительную силу этого чуда - колыбельной песни матери. Моей колыбельной песни.
Такая далекая и такая близкая, чуть-чуть грустным и дорогим сердцу мотивом она, как белая горлица, порхает и кружит над моей колыбелью и под аккомпанемент звонкой ночной тишины долго-долго убаюкивает меня. Чтобы эта волшебная сказка детства никогда не кончилась, я сильнее смежаю веки. Мне почему-то кажется, что стоит хотя бы на короткое мгновение приоткрыть глаза - и белая горлица-песня улетит навсегда, и я больше никогда не смогу вернуться в мир своего далекого детства ...
Чувствую, как постепенно дремота охватывает меня. И через некоторое время погружаюсь в безмятежный сон.
Улетела моя белая горлица - колыбельная песня матери. Улетела, чтобы завтра снова вернуться и, как всегда, убаюкивая, вновь навеять на меня тот большой сон.
Так всегда. Из года в год.
- Нана, прошу тебя, спой песню.
Моя просьба застает ее врасплох - она прозвучала настолько неожиданно, что даже плечи ее вздрогнули. Какое-то время, прервав свою стряпню, она долго и пристально смотрит на меня. Но постепенно овладевает собой, и к ней возвращается дар речи.
- Сынок, ты случайно не заболел?
Я для нее остаюсь все тем же сыночком, хотя за моей спиной немало лет.
- Ты же знаешь, что я никогда в жизни не пела.
Нет, я думаю, что это она сказала просто так, к слову, ибо твердо знаю: все матери земли поют колыбельные песни. Пусть не голосом - сердцем поют они ... Но я все-таки настаиваю на своем:
— Спой песню колыбельную мне, нана.
Я тот же, я не повзрослел ничуть.
Ты не смотри, что лет прошло немало,
Что ростом выше стал — не в этом суть,
Я просто научился быть добрее
И верить людям, скалам, тишине.
Спой песню колыбельную скорее, —
Она причина перемен во мне.
Поклявшись жить, тепло сердцам даруя,
Я знаю, что тернист мой путь и крут.
Спой, нана, еще раз, понять хочу я,
В чем сила слов, что за душу берут.
Спой, нана. Хоть уснуть я не сумею.
Хочу, чтоб рядом голос твой звучал.
Спой песню колыбельную, ведь с нею
Я прорастал сквозь годы по ночам ...
" Далее Алвади Шайхиев говорит:"... Мы всегда возвращаемся к своим истокам - колыбельным песням и сказкам детства, ибо там, в начале пути, - наши матери, когда-то проводившие нас в дальнюю дорогу, благословив на добрые дела, как статуи стоят в ожидании, когда мы возвратимся назад. И вся наша жизнь - это бесконечная дорога к дому, к матери, к родному очагу.
Когда ко мне приходит грусть
И на душе сомнений груз,
Я слабости своей не обнаружу,
Чтоб увидать никто не смог
Моих сомнений и тревог.
Иду я в горы — успокоить душу.
А если счастье подошло
И песней на сердце легло
И я увидел сквозь ненастье, -
Спешу я к матери своей.
Чтоб с нею разделить скорей
Мне одному доставшееся счастье.
Я закалил характер свой
В горах, где каждый склон — крутой,
Где вьет гнездо орел над облаками.
Но не забыть мне одного:
Ведь замок счастья моего
Построен материнскими руками.
Такова участь матерей - одаривать своих детей счастьем, не требуя ничего взамен.
Куда бы ни забросила судьба, везде и всюду меня преследует одна и та же картина: я вижу, как беспомощная в своем одиночестве, но великая и мужественная в своем безграничном терпении, за околицей стоит моя нана и из-под руки вглядывается вдаль: не едет ли ее сынок?