Будь же, земля наша чёрная, вечной!
Долго коня моего копыта,
радуя сердце, тебя топтали.
К тебе я иду, лишённый удачи,
храброе сердце обуглено пулей.
Ты не вини, о земля моих предков,
за то, что топтал твою спину так долго!
Покроешь ты насыпью четырехгранной
и спрячешь меня в своих недрах навеки.
О, мое благородное тело!
Будет лежать оно, ставши безглавым.
Враги поиграют моей головою,
будут из рук перекидывать в руки,
как головёнку шута-скомороха.
Взываю я к спутникам караванным:
"Товарищи верные, мне внемлите!
Не сдайтесь, не дрогните перед смертью,
кремнёвые ружья быстрей заряжайте,
не зная промаха, бейте насмерть!
Позор нам, если мы устрашимся!
Для смерти рожали нас матери наши!"
Узам матери
"...Чтобы вам осиротеть,
снежные горы Кавказа!
Лучше б замёрзнуть вам, скалы,
вместо того чтоб растаял
лёд многолетний, открыв
в Грузию путь воровской.
Если б замёрзли вы, горы, -
матери лучших парней
песен не пели бы скорбных
у очагов задымлённых...
Чтобы вам осиротеть,
горы, черкесские гребни!
Вместо того, чтоб сиять,
лучше б вам морем покрыться,
морем безбрежным и бурным:
матери, старые вдовы,
песен не пели бы скорбных", -
так причитала, скорбя,
матерь отважного сына,
стоя над краем обрыва.
И подошёл к ней несчастный,
жалкий пастух…
Узам влюбленной девушки
Я сама бы себя убила,
если б люди потом не сказали,
мол, пора уж распутнице этой
рыть могилу за грех её тяжкий...
Я подальше бы в поле сбежала,
если б люди потом не сказали,
мол, за грешницей как ни ходили,
а найти её след не сумели...
Я бы к тучам высоким взлетела,
если бы не боялась, поднявшись,
вниз излиться водой дождевою
на поля, что засеял мой милый!
Я излиться водой дождевою
не боюсь на иссохшую землю,
а боюсь, что водой напитаю
ту пшеницу, что сеял мой милый!
Я ушла бы водой в эту землю,
если б выйти травой не боялась,
ведь волы, что пасет там мой милый,
до корней травку выщипать могут!
А еще я боюсь, что на свете
не найдётся мне места, чтоб скрыться
от тебя, от тебя, мой любимый!
Где ж искать, где искать мне укрытья?
Узам самостоятельной девушки
"Ай-ай-ай, матушка, почему в конюшне чей-то конь стоит?
Для чего, матушка, скакуна чужого привели, скажи?
Вай-да-дай, матушка, почему на стенке - крымское ружьё?
Для чего, матушка, кто ружьё чужое к нам принёс, ответь?"
"Ай-ай-ай, доченька, это князь грузинский к нам пришел вчера,
князь тебя сватает, этот конь - его, и ружье - его".
"Вай-да-дай, матушка, князь-то мне постыл, а мне мил другой -
тот, кто ночь холодную превращает в теплый ясный день!"
"Ай-ай-ай, матушка, почему канаус тифлисский на стене?"
"Вай-да-дай, доченька, это тот же князь подарочек принёс!"
"Ай-ай-ай, матушка, ведь не ценю я тех богатых женихов,
что стремятся в Грузии чужеземные товары покупать!"
"Ай-ай-ай, матушка, если еще любишь ты, не губи меня:
тот, кто ночь холодную превращает в ясный день, пришел!
Так прощай, матушка, и прости меня! Иду замуж за него!
Ай-ай-ай, матушка, сколько ни стращала ты, а теперь на воле я!"
Узам Турпала Нохчуо
Что вам спеть, храбрые молодцы?
Как скучная старость приходит к вам,
как буйная юность уходит от вас,
как высекает искры булат?
Когда принесла волчица волчат,
в эту ночь нас мать родила;
в то утро под рычание льва
дали нам громкие имена.
Мы, чеченцы, отца Турпала сыны!
Без туч на небе и дождь не идёт,
без печали сердечной слеза не течёт,
без Бога победы нет на войне, -
победа там, где вера крепка.
Вера в Бога сынов Турпала хранит!
Первые записи чеченского фольклора в России
Из дневника и переписки Л.Н. Толстого
"...читал Гёте, Лермонтова и Пушкина. Первого я плохо понимаю... Во втором я нашел начало Измаил-бея весьма хорошим. Может быть это показалось мне более потому, что я
начинаю любить Кавказ, хотя посмертной, но сильной любовью. Действительно хорош дикой, в котором так странно и поэтически соединяются две самые противоположные вещи - воина и свобода".
Из письма А. А. Фету
1875 г. Октябрь. Ясная Поляна.
"Читал в это время книги, о которых никто понятия не имеет, но которыми я упивался. Это сборник сведений о Кавказских горцах, изданный в Тифлисе. Там предания и поэзия горцев и сокровища поэтически необычайные. Хотелось бы вам послать. Мне, читая, беспрестанно вспоминались вы. Но не посылал, потому что жалко расставаться. Нет, нет и перечитываю. Вот вам образчик.
Высохнет земля на могиле моей, и забудешь ты меня, моя
родная мать.
Прорастет кладбище могильной травой - заглушит трава твое
горе, мой старый отец.
Слезы высохнут на глазах сестры моей - улетит и горе из ее
сердца.
Горяча пуля и несешь ты смерть - но не ты ли была моей верной
рабой? Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли тебя конем
топтал? Холодна ты, смерть, но я был твоим господином.
Мое тело достояние земли.
Мою душу примет небо!..
Каково!
Теперь вступление в поэму.
"Догоняет на крыльях и ловит свою добычу кривыми когтями
белый ястреб. Он ловит ее и тут же клюет - сырою.