- Не могу я уйти к вам. Мальчишки залезут и обберут вишни, - уже дружелюбно ответил Хусен. - Иди лучше ты. Досыта вишен наешься.
- Нани будет ругать, если узнает, что я уходила...
Они бы еще долго спорили - и плетень им не мешал, да Султан услыхал про вишню, снова захныкал и потянул брата в сад. Хусен и сам не прочь полакомиться. Еще не согретые солнцем ягоды особенно вкусны с сискалом.
Эсет так и не пришла к ним. Дела были сделаны, теперь и Хусену скучно. У Гойберда - никого. Рашид, как обычно, ушел в поместье купать овец, все остальные - у родственников, полют кукурузу. Мажи еще с вечера радовался этому, предвкушая сытную еду в поле. О том, что целый день будет жариться на солнце, он не думал.
С соседского двора неслись нестройные звуки гармошки: Эсет учится играть.
Конечно, если бы не сад, Хусен охотно пошел бы к соседям. И ничего обидного не сказал бы Эсет. Сегодня он вдруг почувствовал какую-то нежность к ней и теперь уже твердо решил больше никогда не ссориться. Ведь она с ним всегда миролюбива и ласкова, всегда старается порадовать, сделать что-то приятное. Раньше Хусен не думал об этом, но сегодня... Сегодня случилось что-то непонятное. Правда, и на этот раз он чуть не обидел ее. Из-за Дауда. А ведь давно пора поверить, что Эсет не способна на подлость. К тому же. Дауда никто не разыскивает и не преследует. С тех пор как убили Сями, больше не было никаких обысков и засад. А Дауд чаше обычного приходит в село.
Хусен ругает себя за то, что обидел Эсет. А звуки гармошки становятся все громче и увереннее. Они уже нравятся Хусену. Ему хочется подойти к плетню и крикнуть: «Эсет, я больше никогда .не обижу тебя». Но он не делает этого. Внезапно, будто о чем-то вспомнив, бежит домой. Взяв у матери конопляных ниток, он выскочил в сад. Нарвал вишен, привязал их к палочке - и вот готова красивая гроздь. Очень красивой она получилась. Хусен направился к плетню. Гармошка молчала. Может, Эсет ушла домой? Надо крикнуть ее! А вдруг не услышит? Но в эту минуту его будто кто толкнул в грудь. Хусен обернулся и увидел входящую к ним в ворота Эсет. Хусен спрятал гроздь за спиной, медленно пошел навстречу девочке и, подойдя, торжественно подал ей.
- Ой, какая красивая! - вырвалось у ошеломленной Эсет. Она замерла, и только горящие глаза ее перебегали с грозди на
Хусена.
- Бери, это я тебе, - смущенно сказал Хусен.
- Мне?! - Взяв обеими руками подарок, она прижала его к груди. - Как красиво ты сделал!
Они уже сидели у двери, а Эсет все еще восхищенно смотрела на гроздь, не решаясь сорвать с нее ягодку.
- Я не буду их есть, Хусен! - сказала она.
- Ешь. Я еще сделаю. Красивее и больше этой.
- Красивее?! Что может быть лучше!
Терпение Эсет было недолгим. Срывая вишни одну за другой, она быстро разделалась с гроздью.
- Я очень люблю вишни, - проговорила Эсет и недовольным взглядом обежала свой голый двор, где, кроме акаций вдоль забора, не было ни деревца. - Только у нас их нет.
- А у нас сколько хочешь, - похвастался Хусен. - У меня даже оскомина от них.
- У моей дяци тоже их много. Только они не едят. Возят в Моздок, продают.
- Нани тоже повезет в следующий раз. И знаешь, что она мне купит?
- Штаны? - спросила Эсет.
- Какие штаны!.. - Хусен прикрыл руками коленки, чтобы Эсет не увидела латки.
- А что же тогда?
- Мяч! Настоящий резиновый мяч!
- Интересно, куда Тархан задевал свой мяч? - встрепенулась Эсет. - Пойду поищу его. Если найду, отдам тебе.
Хусен уговаривал ее не ходить. Сказал, что вовсе ему не нужен мяч. Но Эсет не послушалась, убежала.
Вернулась она только к полудню. Вряд ли так долго искала мяч. Наверно, занималась другими делами. И хотя Хусен отговаривал Эсет, но, увидев ее с пустыми руками, он все же против воли погрустнел.
- Так и не нашла! - виновато сказала Эсет. - Тархан, видно, потерял его.
Хусен разжигал огонь в очаге. Он сделал вид, что ему все равно, нашла она мяч или нет. Помолчали.
- Дай-ка я растоплю? - опускаясь на корточки рядом с ним, попросила Эсет.
Ей хотелось сделать ему что-нибудь приятное... Вместо мяча.
- Не надо. Я сам.
- Это не мужское дело! - совсем осмелела Эсет.
- Ну, тогда разжигай, - согласился Хусен и поднялся. Мигом управившись, поднялась и Эсет.
- Зачем тебе огонь? - спросила она. - Ты что, обед хочешь приготовить?
- Мы сейчас сварим яиц!
Хусен уже давно слышал кудахтанье кур в сарае. Это верный признак, что снеслись.
Он хотел пойти в сарай, но Эсет удержала его.
- Я пойду. Это тоже не мужское дело! - лукаво улыбнулась она.
Хусен не узнавал своей подружки. Она была какая-то необычно смелая, будто взрослая. И чувствовала себя как дома. Сходила в сарай. Положила яйца в котелок, налила воды, подвесила его над огнем и уселась у очага. Но через минуту отодвинулась и стала тереть свои белые ноги.
- Обожглась? - спросил Хусен, но к огню не пододвинулся. Боялся, как бы Эсет опять не сказала, что это не мужское дело - хлопотать у очага.
- Обжечься пока не обожглась, но очень там жарко.
- Потому, наверное, ты сегодня и на прополку не пошла, - улыбнулся Хусен, - что любишь, где попрохладнее.