- Знаю о чем! - всхлипнула Кайпа. - С тех пор как не стало отца, мои глаза не высыхают от слез. Хоть ты пожалей меня, не терзай душу.
- Да что с тобой, нани?
- Я не слепая и не глухая. Вижу, что вокруг делается, Вон Мал- сага арестовали. А за что? Только за то, что правду не побоялся сказать. Сила на их стороне, что хотят, то и делают. Не дай бог с тобой что случится. Я же с ума сойду! Все жду, когда помощником мне станешь, дашь вздохнуть. А ты...
- Не горюй, нани. Все будет хорошо! Скоро, очень скоро я ста ну тебе помощником. Ты обязательно вздохнешь легко! Выколи мне глаз, если не будет так.
- Смотри, коли набедокуришь и тебя арестуют, я не останусь в этом доме!..
- Никто меня не арестует, не бойся. Я не маленький и знаю, что делаю...
Кайпа все еще утирала слезы. От хорошего настроения Хасана не осталось и следа.
9
Утром Хасан заявил, что едет с Исмаалом в лес за дровами. Мать не возразила. «Пусть себе едет, - подумала она. - Дрова всегда нужны. Работа человека не портит. Лишь бы ничем опасным не занимался». Кайпа в последнее время очень тревожится о своем старшем сыне. Только из уважения к Исмаалу, который так много доброго сделал для их семьи, она не осмеливается положить конец ночным бдениям Хасана. И ей хочется верить, что такой мудрый и добрый человек, Как Исмаал, не допустит, чтобы Хасан огорчил свою мать, сделал что-то плохое.
Дауд уже ждал Исмаала и Хасана в условленном месте, в чащобе, там, куда едва ли заходит человек. В этот уголок леса от наезженной колеи ведет узкая дорожка, вся засыпанная опавшими листьями и сухими ветками. Похоже, годами уже не ездила здесь ни одна арба.
Чуть углубившись, они увидели Дауда.
- Ассалам алейкум, - приветствовал Исмаал.
- Ваалейкум салам, да будет ваш приход мирным, дорогие гости, - улыбнулся Дауд. - Я очень рад. Тоскливо здесь одному. Можно одичать.
- Дауд, у нас радостная весть, - сказал Исмаал, - вчера ночью выпустили Малсага.
- Что ты говоришь! Это приятная новость. Теперь люди увидят, что пирстоп и его стражники не такая уж сила.
Исмаал спешился. Они пошли рядом с арбой. Хасан остался сидеть в ней и молча слушал разговор своих старших друзей.
В лесу тишина. Кроме них, никого. Изредка дунет ветерок, и тогда с деревьев лавиной осыпаются листья, будто желтый снег падает...
- А знаешь, Дауд, - пожал плечами Исмаал, - мне почему-то кажется, что, если бы Малсага не отпустили, в народе скопилось бы больше злобы против властей. И тогда...
- Э-э, Исмаал, злобы и ненависти и без того хватает, жаль только - согласия между людьми нет. А потому каждый за себя боится, боится, как бы и его не арестовали. Были бы все заодно - разве дали бы арестовать Малсага? Стеной встали бы.
- Да! Всех бы они, конечно, не арестовали!
- Стой, Хасан, - остановил Дауд. - Вот здесь и будет рубка. Хасан выпряг лошадь, привязал ее вожжами - пусть пасется. Дауд сошел с дороги вправо и разгреб листья.
- А ну, идите-ка, полюбуйтесь на эти «дрова».
- Ух ты! - удивился Исмаал, опустившись рядом с Даудом на корточки и беря короткую казачью винтовку. - Хороша!
- Принимай подарочек, Исмаал. Это тебе от Соси, божьей милостью.
Исмаал прицелился и довольно крякнул:
- Аи, спасибо Соси! Такую винтовку отдал!
- А это тебе, Хасан, на память о Касуме. - Дауд протянул ему точно такое же, как у Довта, ружье.
Хасан покраснел от радости. Но взгляд его не отрывался от дула пятизарядной винтовки, что виднелась в груде листьев.
- А это моя, - сказал Дауд, перехвативший взгляд Хасана. - Ну, посмотрели, теперь давайте понадежнее упрячем их.
Исмаал уложил две винтовки на днище арбы, прикрыл ветками и листьями.
Дауд взял топор и принялся рубить дрова. Делал он это с удовольствием. Видать, истосковался по работе, давно ведь по дому ничего не делал.
Исмаал хотел сменить его, но Дауд отмахнулся:
- Нет, друг, оставь. Очень мне приятна эта работа.
- Ну а мне что же, так и стоять? Знал бы, второй топор прихватил.
- Вот и хорошо, что нет второго. Двумя топорами мы бы за час покончили с этой работой, и остался бы я опять со зверьем один на один. А так подольше побудете со мной.
Хоть день был короткий, а арбу все же нагрузили задолго до наступления темноты.
- Придется еще часок переждать, - сказал Исмаал. - Нельзя с такими дровами засветло из лесу выезжать. Элмарза увидит, при дерется. С ним может и стражник оказаться. А у нас там под дровами...
Наступил вечер, и они тронулись в путь. Дауд перекинул свою винтовку через плечо, попрощался с друзьями и направился в противоположную сторону, сказав, что уходит на два-три дня во Владикавказ.
В село вернулись к ужину. Исмаал и Миновси усадили Хасана за стол и не отпустили, пока не поел с ними. Но вот покончено и с этим. Хасан уже изнемог от нетерпения, когда наконец ружье окажется у него в руках. Исмаал попробовал было возразить: не стоит, мол, брать его с собой, пусть лучше у них полежит пока, упрятанное понадежнее. Но парень так упрашивал, что Исмаал уступил.
- Только, смотри, не хвастай им. Убери подальше. Достанешь, когда понадобится, не то греха не оберешься.
Хасан согласно кивнул, спрятал ружье под черкеску и вышел. На улице он не раз огляделся. И только убедившись, что никого вокруг нет, быстро пошел к дому.