На площади появляется фаэтон пристава. Рядом с ним восседают старшина Ази и человек из Магомед-Юрта.
Встав в фаэтоне, старшина сказал:
- Люди, с вами будет говорить... пирстоп!
- Мы слушаем! - загомонило несколько голосов. Старшина повернулся так, чтобы его все видели, когда он будет переводить слова пристава.
- Пирстоп говорит, чтобы вы прекратили воровство.
- А кто занимается воровством? - спросил Исмаал.
- Кто, спрашиваешь? Мы, ингуши. Видишь того, что лежит на арбе? Его убили этой ночью, когда он угонял лошадей из Магомет-Юрта.
- Сколько лошадей у него было? - спросил из толпы.
- Сколько бы ни было, какая разница?
- Не перебивайте, пусть говорит, - урезонивали старики.
- Зачем он поехал воровать? Вы думаете, казаки позволят вам безнаказанно грабить их? Нет, не позволят! С каждым поступят, как с ним, - Ази показал на арбу. - Царь не дня того поселил казаков на этой земле, чтобы вы грабили их.
- Мы никого не грабили, и зря вы нас обвиняете, ты и твой царь! - бросил Исмаал.
- Что он говорит? - пристав сердито взглянул снизу вверх на старшину.
Ази перевел. Выслушал его, пристав повернулся к Исмаалу:
- Кто весной угнал лошадей у казаков? Может, и этого не было? И это зря говорим?
- Вот то-то и оно! Кто угнал? - вопросом на вопрос ответил Исмаал.
- Кто угнал? -- повторили за ним несколько голосов.
- Мы не угоняли! - забеспокоились люди. - Почему должны отвечать за других?
- Мы не обязаны охранять хозяйства казаков. Ази перевел приставу.
- Казаки и сами хорошо себя охраняют, говорит пирстоп, - прохрипел Ази, - а кто не верит, пусть посмотрит на того, кто лежит в арбе.
Мужчины еле сдержали себя, слушая эту хвастливую болтовню пристава и его прихлебателя. Исмаал опять не стерпел:
- «Лежит в арбе, лежит в арбе»! Что вы гордитесь этим? Чело века убить легко. Да и неизвестно еще, за что убили.
- Значит, по-твоему, его ни за что убили? - спросил Ази.
- Не могли без причины убить, - забормотал Шаип-мулла. - Клянусь Кораном, не без причины убили!
Мулла посмотрел на стоявшего рядом Торко-Хаджи, пытаясь догадаться, какое впечатление на старика произвели его слова.
Торко-Хаджи с явным недовольством взглянул на Шаип-муллу и промолчал. Он стоял в расстегнутой абе с засунутыми за ремень пальцами обеих рук и глядел вниз, словно рассматривал свою седую бороду.
Находившийся неподалеку от Шаип-муллы Гойберд прищурил один глаз.
- Чует мое сердце, убитый - мирный человек. Клянусь Богом, мирный, - сказал он как бы самому себе.
- Пирстоп говорит, вы лжете, что убитый не ваш односельчанин, - снова закричал с фаэтона Ази.
- Ази! Ты же наперечет знаешь всех сагопшинцев?
- Я говорю вам то, что мне велено сказать.
- А где твоя голова?
- В могиле моего отца! - рявкнул старшина. Эти слова он обычно произносил, когда злился.
- Вот уж истинно там ее место! - процедил сквозь зубы Исмаал.
Ази услышал и погрозил ему с фаэтона:
- Для твоей головы тоже готово место. И язык твой скоро тебе...
Ази не договорил. Пристав потянул его за полу черкески и сказал:
- Что за базар ты открыл? Что они хотят?
И вдруг случилось непредвиденное: в толпе кто-то заговорил по-русски. Все посмотрели в ту сторону. Захаров, отстранив склонившегося к нему Ази, тоже удивленно посмотрел туда.
- Он говорит правду, - сказал Малсаг, показывая на Исмаала, - говорит то, что думает народ. Вы привезли к нам неизвестного сагопшинцам человека и хотите обвинить нас в воровстве.
- Кто здесь переводчик, я или ты? - закричал Ази.
- Я не собираюсь заменять тебя, я правду говорю.
- Почему же ты не встанешь сюда, на мое место?
- Это место тебе больше подходит. А мне там нечего делать.
- Не пререкайся со старшим, - погрозил Малсагу посохом Шаип-мулла. И опять, как прежде, посмотрел на Торко-Хаджи.
Но старик и на этот раз не проронил ни слова.
- Старшина не говорит вам правды! - крикнул Малсаг приставу.
- Ну, может, ты расскажешь? - спросил Захаров. - В чем она, правда?
- Вы знаете, что наши сельчане боятся ездить в Моздок на ба зар? Хорошо знаете. Хорошо знаете вы и то, что у наших людей отбирают лошадей, а их самих иногда даже убивают! Без всякой вины! Спросите сидящего рядом с вами казака.
Ази замахал на Малсага руками.
- Замолчи. Закройте ему рот, - сказал он по-ингушски, - не то его сейчас свяжут и увезут.
- Пусть говорит, - остановил старшину пристав.
- Весной старика убили! За что? В чем он был виновен? Чело век ехал из Моздока, с базара...
- Его у Киевской убили, не у нас! - крикнул казак.
- Какая разница, у Киевской или Магомет-юрта? Казаки убили! Почему же вы его не положили здесь на площади, посреди села? И этот, наверно, такой же вор!
- Как говорит! Словно ласточка - удивленно покачал головой Гойберд, - клянусь Богом, как ласточка! Вот ведь счастливец, по- русски, как сам пирстоп.
Гойберд тяжело вздохнул, вспомнив, что не может отдать Рашида учиться.
- Ты все сказал? - спросил пристав.
- Все.
- Арестовать!
- Я же предупреждал, - забормотал Ази, протянув руки к на роду, пытаясь показать, что он вовсе и ни при чем в истории с Малсагом.
- Пусть арестовывают, - говорил Малсаг окружающим, когда, расталкивая людей, к нему приблизились два казака. - За правду я готов идти хоть в Сибирь.