- Хасан! Мальчик мой! - и с распростертыми руками пошла ему навстречу, но, сделав буквально один шаг, покачнулась, как при сильном ветре, и упала, Хасан едва успел подхватить ее на руки.
Сбежались женщины...
- Нани, нани! Открой глаза, это же я! - все повторял Хасан, положив голову Кайпы себе на колени.
- Нани-и, - плакал Султан, подперев кулачками подбородок. Хасан и сам был готов расплакаться.
- Нани! Ва, нани! Ну, очнись! - он испуганно озирался и терялся в догадках. - да что здесь случилось в конце-то концов? - крикнул он.
- Что случилось? - махнул на него рукой Мурад. - Из-за тебя все.
Не понимая его, Хасан удивленно пожал плечами.
- Да-да, - сказал Мурад. - Из-за тебя. Сообщили, будто ты убит в Прохладной...
4
Чем дальше удалялись они от села, тем спокойнее становилось Эсет. Теперь бедняжка уже не жалась к Хусену, как испуганная лань. Хусен приметил это, порадовался за нее. Не знал он только, что спина и грудь у Эсет болят так, словно ее долго били чем-то тупым. Она впервые в жизни сидит на коне, и понятно, что ей трудно, но о том, чтобы пожаловаться Хусену, она и не думает: еще, чего доброго, остановит коня и тогда погоня настигнет их. Нет уж, Эсет мужественно перенесет любую боль, лишь бы остаться с Хусеном. Только об этом молит она в душе. Постоянно чувствовать рядом любимого, слышать его голос - вот высшее счастье для Эсет, и ради этого она готова на все.
Едут они уже долго, но Эсет не спрашивает, куда везет ее Хусен. Не спрашивает потому, что знает: куда бы ни вез, она уже на свободе, как птица, вырвавшаяся из клетки, и он, Хусен, рядом с ней.
- Ну вот ты и свободна, - словно прочитав ее мысли, сказал Хусен. - Скоро приедем в Ачалуки.
А что будет потом, Эсет тоже не спрашивает. Она счастлива. Она во власти Хусена.
Отяжелевшая черная бурка неба словно намокла, и из нее вдруг полились частые капли дождя, будто тысячи сильных рук стали выжимать эту бурку.
Уткнувшись головой в плечо Хусена, Эсет прикрыла глаза.
- Ты спишь, Эсет? - спросил Хусен.
- Нет. Просто немного устала.
- Ничего. Скоро отдохнешь. И отоспишься. Нам уже близко. Тетка у меня добрая, тебе у нее будет хорошо.
На спуск лошадь пошла быстрее. Дождь давно уже перешел в снег, и теперь все кругом было белым-бело. Почувствовав впереди село, лошадь ускорила шаг.
Тетка Хусена Сийбат и сын ее Керам с радостью приняли Эсет. Узнав ее, кто она, чья дочь, Сийбат всплеснула руками:
- Не может быть! У Кабират такая красивая дочь? Да продлит Бог ее годы за то, что она вырастила такую голубку.
Но недолгой была радость хозяев. Как гаснет лампа, когда в ней кончается керосин, так погасли и улыбки на их лицах, когда они узнали все до конца.
Сийбат загоревала, стала громко вздыхать, хлопая себя ладонями по бокам.
Эсет очень удивилась такой перемене, но ни о чем не спрашивала, только изредка с недоумением и грустью смотрела на Хусена и будто корила: «А ты-то говорил, что она добрая». Хусен был спокойней. Он считал, что знает свою тетку, и твердо верил в то, что Эсет уже в безопасности.
- Как же мы теперь уладим это дело? - спросила Сийбат.
- Предоставим все на волю судьбы! - пожал плечами Хусен. - Я не мог не увезти ее. Через час-другой было бы поздно. Соси уже сегодня выдал бы Эсет замуж.
- Что ты говоришь? Значит, ты к тому же увез чужую невесту?
- Не то ты говоришь, нани, - вмешался в разговор Керам. - Ведь Хусен увез ее не из дома жениха.
- Это безразлично. Ты же знаешь, чем такое кончается?
- Что будет, то и будет. Если даже по нашему дому станут па лить из пушки, и тогда мы никому не отдадим Эсет. Пока я жив, не отдам. Верь мне, брат, и не печалься! - Керам хлопнул по плечу Хусена, сидевшего с низко опущенной головой.
Эсет, хоть и была в другой комнате, весь разговор слышала. Последние слова Керама растрогали ее до слез.
- Не нужна нам лишняя ссора и вражда. Вот почему я и говорю так! - оправдывалась старуха.
- Ничего не поделаешь, от судьбы не уйдешь! - заключил Керам.
Сийбат и правда очень добрая. Она бы радовалась счастью Хусена, но бедная женщина и по сей день не может забыть безвинной гибели брата своего Беки. Вот и боится, как бы опять не случилась беда. Хусен и Керам по молодости об этом не думают.
Эсет хоть немного и успокоилась от слов Керама, но тетки она побаивалась. Ей все казалось, что та вот-вот войдет в комнату и скажет: «Сидела бы ты в своем доме - не знать бы нам горя».
С этой ночи Эсет становилась невесткой для родичей Хусена, а невестки, так уж заведено от века, любое слово родственников мужа готовы принять с обидой. Тем более в таком положении, в каком оказалась Эсет. Ей так тяжело, а Сийбат, похоже, совсем и не думает о ее настроении. «Уж лучше бы мне на улице под снегом остаться, чем в твоем доме! - в сердцах подумала Эсет и не без обиды посетовала на Хусена. - Вот и он сидит, слушает ее и больше молчит, словно жалеет о совершенном. Только Керам за меня!»
- Люди пусть говорят, что хотят, - прервал молчание Керам, - только бы родители пошли на примирение!
- Нелегко будет договориться с Соси, - услышала Эсет голос старухи. - Я-то его хорошо знаю. С алчным человеком бедняку не поладить.