…это «вдруг» - как в приключенческом романе, но нет (ja, aber nicht, как говорят немцы), на самом деле…
…из задней двери второго вагона высунулась рука с засученными до локтя рукавами и сжатыми в кулак пальцами. «Просвистев» над головой низенького Пробста, кулак попал в ухо Большакову, и оба от неожиданности упали. Фигуранта по этому делу расследование не выявило.
Зато как любили многих наших преподавателей, наших наставников. Профессор Павел Петрович Забаринский, умница, душка, всегда в хорошем расположении духа и настроении (что есть верный признак истинно мудрого человека), всегда благожелательно и уважительно относившийся к нам, своим студентам. Его знали во всём, наверное, мире. Он читал за границей лекции по линии ЮНЕСКО, у него много опубликованных работ, много учеников.
Запомнился один случай (всегда запоминаются пустяки, я привёл это замечание Катаева в самом начале этой части рассказа), который произошёл во время сельхозработ. (Кто-то просил меня рассказать и о таких работах, и о летней практике, и о вечерах в нашем институтском клубе - вот один случай, о других позже). Работали мы за Тереком, кажется, около станицы Николаевской (может Шароварин уточнит) на колхозном току, где и жили посреди степи. Там было много длинных «барханов» пшеницы, снизу начавшей преть. Колхозники пропускал пшеницу через веялку днём, а мы ночью - работа шла круглые сутки. Днём мы были свободны и, чаще всего, играли в карты в тени стогов сена, передвигаясь вокруг стога вслед за тенью. Готовили нам наши девчата, а нам, ребятам, приходилось отлавливать петухов, которых колхоз оставил нам колхоз на прокорм (петушки были молодые, но «раздобрели» на пшенице, как индюки).
За месяц работ у нас сменились четверо преподавателей, среди которых был с нами неделю и Павел Петрович. Как-то сидим мы, человек шесть, в халупе, в которой «жили», и играем в покер. Посередине большая кучка фишек. Вдруг заходит Павел Петрович. Мы оторопели на некоторое время, но как-то вяло, не азартно продолжили игру - а что делать, мы уже были «застуканы» за азартной игрой. Забаринский понаблюдал за игрой несколько минут и говорит: «Ребята, если вы играете по рублю за фишку, то вы здорово играете». Наше напряжение сразу спало - «Ну, что вы, Павел Петрович, по копейке». На самом же деле мы играли по 10 копеек за фишку. Инцидент последствий не имел, но как-то раз в коридоре второго этажа («царстве» геологии в крыле, примыкающем ко 2-й школе), Павел Петрович, остановив кого-то из нас, спросил, продолжаем ли мы играть.
Валентин Васильевич Рыжиков, декан геофака, читавший нам курс геодезии в своей необычной манере, которую трудно передать словами. Жил он, помнится, в старом двухэтажном доме, построенном ещё до революции, на углу улицы Партизанской и Асланбека Шерипова, на которую выходили ворота двора и дверь парадного входа, за которой на второй этаж вела лестница с длинными пролётами. Здесь же жила дамская портниха, у которой шила платья моя знакомая тех лет, студентка музыкального училища, сестра моей одноклассницы. Я провожал её до этого дома и ждал на улице, пока она была у портнихи на примерке.
Секретарём у Рыжикова была Дзенджа, наша вечная мать-заступница. С её внуком, Вовкой Дзенджа, я не раз отдыхал в пионерском лагере детей нефтяников в Октябрьском районе, на самой горе, озорным огненно-рыжем мальчиком, из отчаянного озорства ловившем мух и отправлявшим их в рот. Но редко, по-моему, на спор.
Курс гравиметрической разведки читала Татьяна Васильевна Яковлева (баба Таня, как её называли студенты). Я отдаю ей особую дань памяти, тат как с ней связаны все мои восемь лет работы в тресте «Грознефтегеофизика» до моего перевода, уже в качестве программиста, в институт СевКавНИИ. Дело в том, что я и моя одноклассница Алла (Алла Павловна) Любченко были, наверное, единственными в 15-летней (к 1961 году) истории геофака выпускниками, специализировавшимися по гравиметрической разведке (но первыми, это уж точно). До сих пор не знаю, кто был инициатором этого «эксперимента». Может быть, сама Татьяна Васильевна, хотя сильно подозреваю, что это был трест «Грознефтегеофизика». Руководство треста (управляющим тогда в течение нескольких лет был Георгий Николаевич Строцкий) решило создать в тресте гравиметрическую партию. Трест даже обратился в институт с просьбой «откомандировать» нас с Аллой на месяц в январе 1961 года, за полгода до защиты дипломного проекта, провести гравиметрическую разведку на нескольких профилях в районе Горагорска и обработать затем результаты проведённых исследований, что мы и сделали. Но решение о нашей специализации было принято, вероятно, ещё за год до нашего выпуска, потому что летом 1960 года я проходил преддипломную практику по морской (!) гравиразведке в лермонтовской Тамани. Там я проходил практику с несколькими студентами московского нефтяного института.
…Тамань мне очень понравилась и много лет спустя, в 70-х годах, мы несколько лет подряд ездили туда в летний отпуск. В те годы там велись археологические раскопки древней Тмутаракани и древнегреческого города Гермонасса. На противоположном берегу неширокого Керченского пролива была видна Керчь, куда мы не раз ездили пассажирским катером и взбирались на легендарную гору Митридат. Довольно узкие старые улицы Керчи разительно напоминали театральные декорации …