В реальной жизни то, что в физике называется временем, только безвозвратно проходит. В памяти же мы в силах возвращать его назад, заново переживая события своей жизни. «И сладко, и грустно» возвращаться в город детства, когда жива была мама, и жизнь, казалось, никогда не закончится. И в школе учиться ещё невообразимо долго, и «будущее» придёт очень не скоро, и можно ещё долго наслаждаться беззаботной жизнью под родительским кровом.
Что же касается века позапрошлого, так он же буквально рядом, рукой подать. Наш старый город ведёт своё начало от крепости Грозная, построенной в 1818 году на том месте, где появилось новое здание библиотеки имени Чехова, на территории одноимённого сквера, в двух шагах от нашего института. Поселение вокруг крепости стало городом в 1870 году (в год рождения Ленина). В крепости не раз бывали декабристы Лихарев, Беляев, Бестужев-Марлинский, Лорер. В Московском полку крепости служил опальный поэт Полежаев (сквер его имени, с памятником, находится рядом со зданием объединения Грознефть), в Тенгинском полку служил Михаил Лермонтов. В крепости был Грибоедов, читавший здесь первые акты «Горя от ума». В городе нашем бывал великий Лев Толстой.
…Да и я сам всё детство, юность и молодость, до 1976 года, прожил в доме, построенном в 1888 году…
Коренные грозненцы помнят 1-ю горбольницу, корпуса которой находились на густо заросшей большими деревьями территории, похожей на парк, между кинотеатром Челюскинцев и Госпитальной улицей, и простиравшейся до Сунжи, выходя на улицу Чехова рядом с бывшим польским костёлом (республиканским архивом). Хирургический корпус этой больницы в 1946 году был моим «домом» два (или даже три) месяца. Туда я попал осенью, едва поступив в 1-й класс, и где замечательный хирург того времени Несмеянов спас мне жизнь, сделав сложную операцию буквально, по его словам, за полчаса до летального исхода. По аллеям этого больничного парка я снова учился ходить после долгого пребывания на койке (и мама ночами была рядом).
Я так привык к палате, к детям, лежавшим со мной, к нянечкам (таких сейчас нет, и трудно себе представить, какой заботой были окружены больные в те времена), что не хотел идти домой и согласился вернуться только тогда, когда папина сестра, тётя Таня, купила мне игрушечный автомат ППШ с круглым диском, и этот автомат «строчил» с помощью маленькой рукоятки, которую надо было крутить, как заводят патефон.
Патефон был у тёти Тани, и мы с двоюродной сестрой Светой Богомоловой крутили на нём пластинки (помню, патефон был цел до 1955 года) - прекрасные скрипичные миниатюры в исполнении Фрица Крейслера «Радость любви» и «Муки любви» (и по сей день я люблю их и часто слушаю, вспоминая детство, и даже храню их на своём компьютере, и они звучат сейчас, когда я пишу эти строки), сцены из спектакля «Егор Булычёв и другие» в исполнении Качалова, танцевальную музыку 30-40х годов («Смеющийся саксофон» Руди Видефта, знаменитое танго «Цыган» оркестра Марека Вебера, которые, конечно же, тоже записаны на диск моего компьютера).
Простите мне это лирическое отступление, но о больнице я вспомнил потому, что на её территории стоял одноэтажный кирпичный корпус постройки позапрошлого века, выбеленный извёсткой, в котором когда-то работал великий хирург Николай Иванович Пирогов, участник обороны Севастополя, «резавший» раненых моряков Нахимова, основатель военно-полевой хирургии. Я любил побродить по территории больничного парка, где когда-то лежал я, и моя мама, и отец. Последний раз я был на его территории ранней осенью 1994 года, тогда-то я и заметил памятную доску на этом старинном здании, извещавшую, что «в этом здании работал Пирогов…» в 40-х годах XIX столетия.
Город наш, как видите, был не из последних городов в Российской империи…
Нефтяная промышленность тоже ведёт летоисчисление с позапрошлого века (ну, это всем известно). Первый фонтан из скважины 1А на Старых Промыслах был получен 6 октября 1893 года (19-го по новому стилю) и началась кустарная добыча нефти Товариществом «Ахвердов и К°». На месте этой скважины стоит памятный обелиск «Здесь 6 (19) октября 1893 года получен первый фонтан нефти из пробуренной скважины №1А, положивший начало грозненской нефтедобывающей промышленности».
Вы все, конечно, помните красивое трёхэтажное здание старого обкома партии на углу проспектов Революции и Орджоникидзе, похожее на Дворец дожей в Венеции, только в миниатюре (хорошо, что при надстройке четвёртого этажа сохранили стиль и его внешний облик). Раньше это был Азово-Донской коммерческий банк, и построен был, уж конечно, не в XX веке. По его фасадам, выходящим на оба проспекта, было много стеклянных дверей, всегда закрытых и затянутых занавесками. Раньше за ними располагались маленькие магазинчики, о которых мне рассказывал отец и Александр Терентьевич Лещенко. В одном из них был фотомагазин, где Александр Терентьевич купил старинный фотоаппарат «Фотокор», которым пользовались и мы с Валентином.
Что же касается XX века, то это уже наша с вами жизнь. Помнит ли кто, что против 2-й школы, через трамвайную линию, на углу сквера стоял лицом к театру памятник Сталину. Окна нашего класса (уже смешанной школы, когда мы начали учиться вместе с девочками) выходили прямо на этот памятник, и у меня сохранилась его фотография, сделанная мною из окна класса фотоаппаратом «Exacta» моего друга Валеры Блискунова (привезённый из Германии в конце войны его папой). Памятник исчез за одну ночь после разоблачения Хрущёвым культа личности.