9
Уже несколько дней во дворе у Соси с утра и до ночи толчется народ, словно на похоронах. Стоит появиться посредникам, толпа становится похожей на пчелиный рой, все гудят, воинственно машут руками, произносят угрозы в адрес похитителя Эсет, но никто не делает попытки выйти за пределы двора и отправиться на поиски девушки. Все они едва ли отдают себе отчет, зачем сидят здесь и кого стерегут. Разве что Кабират и Соси, чтобы, не дай бог, не подрались вгорячах - они последние дни ужасно ругаются, как враги, и слова подбирают самые обидные, колкие. Один винит другого в происшедшем. Соси корит Кабират, что она плохо следила за дочерью, а Кабират, конечно, всю вину сваливает на Соси: это, мол, он тянул с замужеством Эсет, он, несмотря на протесты матери, разрешал ей болтаться по чужим дворам. В ответ Соси вспоминает поездку Эсет в Сурхохи, к родне Кабират, утверждает, что дочь их испортилась уже там. И так они ссорятся целыми днями, и иногда только вмешательство людей ненадолго прерывает этих их препирательства. А люди все идут и идут во двор Соси: посредников сменяют подстрекатели вражды. Даже Ази пришел. Его прислал Саад. Кому-кому, а Сааду очень на руку, если сыновья Беки станут враждовать с тайпом Соси. Ему тогда будет спокойнее. Вот Ази и послан (сам-то Саад сейчас не очень решается показываться в селе) дать понять Соси, что, коли он примирится с похитителями дочери, Саад его не одобрит.
Ази очень старался угодить Сааду. Он не теряет надежды, что такие люди, как Саад, помогут ему восстановить свою былую власть. На это он бьет и в разговоре с Соси.
- Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, кто тебе будет больше нужен, когда прогонят этих смутьянов, - говорит он. - Уж конечно не сыновья Беки. Я да Соси - вот кто опора. А мы, так и знай, рядом с этими недокормышами сидеть никогда не будем....
Глядя на все, что творилось в этом доме, и на то скопище людей, которые здесь собрались, можно было подумать, что в данное время значительнее этого события в мире ничего не происходило.
В довершение ко всему прибыли потерпевшие из Сурхохи. Хотя держались они спокойно, но говорили так, словно брали Соси за горло. А тот, виновато опустив голову, почесывал затылок и молчал. И никому из собравшихся, конечно, в голову не приходило подумать о том, что бедная Эсет, судьбой которой они так безжалостно распоряжаются, сделала то, что ей диктовало сердце и чувство. Вот если бы ее насильно сосватали и выдали замуж за нелюбимого, каждый из этих людей, что толкуется во дворе Соси, сказал бы: «Такова воля Всевышнего - судьбой ей наречен этот человек, с ним ей и быть».
Соси - как и другие. Он твердо знает одно: дочь не вправе сама решать свою судьбу. Знает, а поделать ничего не может. По лености ума и характера Соси готов махнуть на все рукой и смириться со свершившимся. Но вокруг люди не дают ему забыть обычай предков. Они требуют объявления вражды, и Соси из трусости согласно вторит им.
- Не бывать миру между нами, - говорит он, поглаживая коле ни. - Ни миру, ни родству! Я заявил об этом посредникам и буду стоять на своем!..
- Правильно ты решил, Соси! - радостно блеснув глазами, поддерживает его Гарей. - Мы отберем у них девушку, пусть это будет стоить гибели всему нашему роду! Дайте нам только найти, где она упрятана!..
И тут случилось неожиданное. Старший из тех, кто явился с претендентами на невесту, подкрутив ус, проговорил:
- Дело ваше, поступайте, как знаете, а нам ваша девушка больше не нужна.
- Как не нужна? - вскинулся Соси. Кончик его уса так и остался вздернутым кверху. Казалось, он вот-вот заплачет.
- Так и не нужна. Зачем она нам после того, как ее коснулись другие руки?
- Так что же вы от нас хотите? - развел руками Соси.
- Хотим только того, что хотят в такие минуты все другие люди. Во-первых, вы должны возместить нам все наши расходы, а во-вторых, уплатить неустойку. Ведь вы нас оскорбили, опозорили.
- Возвратить расходы - это само собой, но платить неустойку... - Соси воздел руки к небу. - Она ведь не отказалась от ваше го жениха и не вышла за другого? Ее же украли!
Старик, что вел с Соси этот разговор, глянув на своих, понимающе перемигнулся с ними и с ухмылкой сказал:
- Э-эх, Соси, даже вороны в небе и те знают, что дочь твою не украли.
Один из рода пострадавших, человек с лошадиной мордой, бросил в лицо Соси:
- Чем вы докажете, что ее украли? Кто скажет, что слышал крики, и почему не произошло никакой стычки? Меня-то не про вести, я в ту ночь был здесь!
Понимая, что противная сторона права, Соси старался подкрепить свои доводы.
- Пока у нас нет других предположений, мы считаем, что ее украли.
- Нам мало толку от того, что вы так считаете, - сказал старик. - Нечего изворачиваться. Все ваше село, и не только село - вся Ингушетия знает правду.
- Не всегда правдой бывает то, о чем говорит все село...
- Ну что ж, - сказал старик, - если ты настаиваешь на своем, подтверди свою правоту по обычаю вайнахов.
Соси опять потянулся пятерней к затылку, словно там у него присосался клещ. Ответить по обычаю - это значит поклясться на Коране. Поклясться всем тайпом. Соси понимает, что пусть даже он возьмет на душу грех, но родственники-то, конечно, не станут давать ложной клятвы.