Но есть ли на свете сила, способная помешать любящим? И Эсет, как завороженная, шла на зов сердца любимого, забывая порой об опасности.
4
Свиданиям у плетня пришел конец. Наступила пора долгих холодных дождей и о ночевках в огороде нечего было и думать. И снова Хусен проводил дни и ночи в Ачалуках, в доме у тети, в разлуке с Эсет. В Сагопши он теперь бывал редко.
Как-то, еще затемно возвращаясь в Ачалуки, Хусен увидел одиноко сидящего у своих ворот Довта. Старик застыл, словно на страже тишины.
Хусен не смог пройти мимо. Он пожелал хозяину дома доброго утра и остановился. Ответив на приветствие, Довт пристально всмотрелся в Хусена.
- Неужто сын Беки? Да сохранит тебя Бог!
- Он самый, - тихо сказал Хусен и опасливо огляделся по сторонам.
Старик понял, в чем дело, и, тоже понизив голос, сказал:
- Помоги тебе Бог, сынок. Куда путь держишь?
- В Ачалуки.
- Поздно вышел, - покачал головой старик. - Уже светает. Люди увидят.
Едва он проговорил последнее слово, в конце улицы показался человек. Хусен замешкался. Человек человеку рознь. Кто знает, кого это нелегкая несет?..
- Вон, видишь, - сказал Довт, выставив вперед свою жиденькую белую бороденку, - один уже идет. Пока не поздно, заходи во двор. Сдается мне: это рыжая собака по имени Товмарза.
Хусену ничего не оставалось, как забежать во двор старика. Он последовал за Довтом. Не останавливаясь во дворе, тот прошел прямо в дом.
- Здесь у меня много места, - сказал Довт. - Живи сколько хочешь, никто тебя не хватится. Ни одного гяура к дому не подпущу, пока у меня будет хоть один патрон! - добавил он воинствен но, показывая на стену, где висели ружье и патронташ.
В комнате было душно, накурено. Хусену в первый миг показалось, что он и минуты не высидит здесь, но скоро свыкся. Как ни крути, а весь наступающий день предстояло провести в этой комнате. И Довт, как умел, развлекал своего нежданного гостя: играл на дахчан-пандаре, рассказывал разные истории из своей жизни.
С особым интересом Хусен слушал о том, что старик пережил в Турции. Довт, как бы и сам этому удивляясь, не переставал повторять, что все было давно-давно, когда отцу Хусена Беки не исполнилось еще и пяти дет, а он, Довт, уже был мужчиной в возрасте.
К вечеру Хусен надумал совсем остаться у Довта. Надо было только предупредить об этом Кайпу.
Наконец село затихло. Хусен вышел, огляделся и направился к дому.
Вернулся он скоро. Принес с собой свежеиспеченный сискал.
- А это зачем? - покачал головой Довт. - Не нравится моя вы печка?
Первые дни у Довта прошли даже весело. Но потом все стало как в Ачалуках. Хусен не находил себе места от безделья и от тоски по Эсет. Слушая звуки дахчан-пандара, он часто думал: «Сколько бы мелодий выучила Эсет, доведись ей побыть у Довта». Короткие часы минувших свиданий с ней казались прекрасным сном...
Как-то Довт ушел на охоту. Оставшись дома один, Хусен все стоял у окна. На улице было светло, просторно, на ярком солнце сверкал и искрился выпавший ночью снег. До чего же грустно любоваться всей этой красотой только сквозь стекло! И как тут не позавидовать всем, кто свободно ходит где вздумается. Даже воробью, что замерзший сидит, нахохлившись, на ветке, и тому лучше, чем Хусену: в любую минуту может вспорхнуть и улететь куда угодно...
Где-то теперь Эсет? И что она делает? Эх, быть бы хоть на месте воробья, что ли!..
Довт вернулся к вечеру с двумя зайцами в суме. Одного тут же освежевал и сунул в чугунок, другого подвесил в сенцах на холоде.
- Последи за огнем, сынок, - сказал старик, - заяц молодой, быстро сварится. А я прилягу. Стар стал. Прежде, бывало, в любую погоду мог целыми днями по лесу бродить, и хоть бы что. Теперь не то, ноги говорят: «Дай нам отдохнуть, устали мы».
Довт не поднялся, и когда сварился заяц. И это уже не от усталости.
- Хусен, в сенцах в правом углу черемша у меня закопана. По толки для приправы к зайцу. Я бы и галушки сделал, да вот что-то и встать не могу... Ты поешь, не смотри на меня.
На второй день, уже к вечеру, старик сказал:
- Не подняться мне больше. Отжил, видать, свое. Долго смерть меня стороной обходила. Надоело ей кружить...
- Может, мне пойти к нани, пусть она родственников твоих позовет? - предложил Хусен.
Довт отрицательно покачал головой:
- Я сам тебе скажу, когда придет время читать яси .
Не пришлось читать яси. Через неделю Довт встал с постели.
- Ошибся я, как видишь. Не пришло еще мое время умирать! - с улыбкой сказал старик. - Это она, смерть-злодейка, напомнила о себе, чтобы ждал. Боится, забуду о ней... А силы-то все-таки ушли. Раньше и понятия не имел о простуде, теперь вон как скрутила, уже думал, не поднимусь. Тебе, Хусен, спасибо, да пошлет тебе Бог много лет жизни. Выходил меня.
Это была правда. Всю неделю Хусен не отходил от Довта, а Кайпа каждую ночь приносила еду. Но теперь все было позади.
В этот вечер Хусен впервые за неделю собрался домой. Там его ждала приятная встреча: у них сидел Исмаал. Они не виделись с тех самых пор, как Хусен ушел с обозом.
- Да сохранит тебя Бог! - радостно сказал Исмаал, поднимаясь навстречу Хусену. - Смотри, как вытянулся! Отчего не зайдешь никогда?