Давайте здесь, на углу улиц Слободской и Лермонтова, повернём направо, чтобы пройти тоже всего один квартал мимо пивзавода до улицы Карагандинской. Очень памятные для меня улицы нашего города, здесь мне есть о чём вспомнить и о чём рассказать вам.
На территории пивзавода мне приходилось бывать несколько раз в ту пору, когда я работал ещё в тресте «Грознефтегеофизика». Это было летней порой 1967-68 годов. Я тогда уже работал в тематической партии, «на месте», выезжая в поле только для подмены моей одноклассницы и однокашницы Аллочки Любченко (НИ-56-1), уходившей в отпуск (если бы не было такой подмены, то летом, в полевой сезон, отпуска «полевикам» было не видать). С нами в то время работал Толик Киселёв (с ним, кстати, я случайно встретился на Августовской улице в конце мая 1996 года, незадолго до моего отъезда в Волгоград - встреча была невесёлой, мы попрощались друг с другом, и судьба его мне неизвестна, и я не знаю, где он сейчас).
Сестра Толика работала на пивзаводе, и даже жила на его территории, в дальнем углу обширного заводского двора, в домике, окружённом миниатюрным садиком и огородиком, тенистом и прохладным летом. Мы с Толиком приходили к ней из треста в перерыв, начав его на час раньше и возвращаясь на час позже. Она усаживала нас за столом, в тени деревьев и приносила трёхлитровый баллон совершенно свежего пива, какого не бывало не только в бутылках, но и на розлив. А вяленая вобла у неё не переводилась. Многое я бы отдал сейчас, чтобы вернулось то счастливое время…
Пройдя мимо пивзавода, мы свернём на улицу Карагандинскую, где недалеко от угла с давних пор находился заводской ларёк, в котором мы отоваривались пивом «на розлив». Здесь же можно было купить и свежие пивные дрожжи, очень полезные и помогавшие избавиться от юношеских прыщиков, так называемых "бутон d'amor". В дни моей юности эти пивные дрожжи хорошо раскупались. Давайте зайдём в этот ларёк и освежимся парой кружек свежего прохладного пива за приятными разговорами о былом…
13 сентября 2007
Покинув пивной ларёк, мы продолжаем на путь по Карагандинской улице, направляясь к школе №4 на Первомайской улице, школе, куда меня принесли из старого роддома в переулке Радио позади скверика завода «Красный Молот». Пройдя мимо улицы Патриса Лумумбы, мы поравняемся со старым двухэтажным домом, расположенном на самом углу Первомайской улицы. Длинная часть дома тянется вдоль Карагандинской улицы, короткое же его колено выходит на Первомайскую. Сюда же, на Первомайскую, выходят литые чугунные ворота, ведущие в довольно большой, закрытый со всех сторон зданиями двор. Мы подошли к самому началу этого дома. Из открытого окна на втором этаже на улицу льётся музыка – кто-то поставил пластинку «В парке Чаир». Слышно, как поёт Погодин:
«В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль.
Снятся твои золотистые косы,
Снится весёлая, звонкая даль.
Мы минуем совсем узкий и короткий переулок, который считался продолжением улицы Патриса Лумумбы. Здесь он упирается в Карагандинскую улицу слева по ходу нашей прогулки. Здесь же, слева от нас, расположились четыре ряда одноэтажных коттеджей. Ряды этих коттеджей протянулись в сторону института параллельно Первомайской улице до улицы Слободской. В этих коттеджах жили друзья моего детства Валентин Лещенко, о котором я так часто вспоминаю в своих рассказах, и Володя Крупельницкий. Отец Володи работал главным бухгалтером объединения «Грознефть», а с самим Володей мне случилось работать в «Промавтоматике» с 1973- го до 1991 года. Коттедж, в котором жил Валентин, был на Первомайской улице, а коттедж Крупельницких на этом переулке Лумумбы.
Из окна двухэтажного дома, мимо которого мы ещё проходим, из той квартиры, в которой я когда-то, ребёнком, недолго прожил, всё ещё слышен голос Погодина.
В парке Чаир голубеют фиалки,
Снега белее черешен цветы.
Снится мне пламень весенний и жаркий,
Снится мне солнце, и море, и ты.
Вспомню разлуку так неясно и зыбко.
В даль голубую в ночь ушли корабли.
Разве забуду твою я улыбку,
Разве забуду я песни твои…»
В этом доме мне выпало прожить больше года во время войны. Дело в том, что когда немцы подошли к порогу Грозного, к Малгобеку и Вознесенской, то школу №4 решили сделать узлом обороны, и нам с мамой, бабушкой и тётей, директором школы и хозяйкой квартиры, пришлось покинуть её. Маму со мной поселили прямо напротив школы в пустующую квартиру на втором этаже этого дома. Многие квартиры в то время пустовали, так как жильцы эвакуировались из города. Уехала и семья Лещенко, покинув свой коттедж.
Окна нашей квартиры выходили на Карагандинскую улицу, а со стороны двора вдоль дома по всему второму этажу тянулась застеклённая веранда. Оконные переплёты были, как обычно, мелкими, сантиметров 20 на 30. По этой длинной веранде я бегал из конца в конец. Запомнилось, что почему-то бегал вечерами. Помню, была уже глубокая осень, в застеклённую стену веранды стучались голые уже ветки деревьев, которых было много во дворе. Сквозь ветки с безоблачного неба светила полная луна, и, помню, я очень удивлялся, что луна «бегает» за окном вместе со мной их конца в конец веранды, продираясь через чащи голых чёрных ветвей…