Мы спускаемся по лёгкому уклону к мосту по левой стороне, вдоль всё того же кирпичного забора гаражей. Там, где кончается забор и начинается парапет моста, была узкая «щель» на берег Сунжи. По этому левому, крутому берегу тянулась тропинка, по которой часто мы, мальчишками, с моим одноклассником по «мужским» школьным годам (до совместного с девочками обучения) Володей Пастуховым пробирались до Ильинской улицы, на которой он жил, и которая была короткой, как и Госпитальная, и, как Госпитальная, упиралась в Первомайскую, в то место её, где в одноэтажном домике жил Арутюнов, преподаватель нашего института, читавший нам технику безопасности.
Тропинка эта была узкой, часто проходила по опасным своими осыпями местам левого берега. Легко можно было оступиться и свалиться кубарем в воду. Родители не одобряли, мягко выражаясь, таких наших походов, но нас привлекала именно опасность – ощущение, знакомое всем мальчишкам. Конечно, в дождливую погоду и зимой никто и не пытался пройти этим путём.
22 августа 2007
«Не пробуждай воспоминаний
Минувших дней, минувших дней.
Не возродишь былых желаний
В душе моей, в душе моей.
И на меня свой взор опасный
Не устремляй, не устремляй.
Мечтой любви, мечтой прекрасной
Не увлекай, не увлекай…»
Мы переходим на правый берег Сунжи, которая плавно несёт под нами свои воды. Конечно, никак нельзя сказать, даже если напрячь воображение, что «редкая птица долетит» до её середины. Она не широка, не очень глубока, не своенравна, за редким исключением, которое случилось 8 июля 1958 года.
Если остановиться на середине моста, что можно увидеть, посмотрев вправо и влево? Слева, по левую же руку, виден крутой берег, по верху которого тянется кирпичный забор обкомовских гаражей. Над забором видны кроны акаций, а перед ним берег зарос густым кустарником. Тропка вьётся по берегу, сворачивая вслед за рекой чуть вправо, до самой Ильинской улицы. А справа, на низком правом берегу, видна какая-то лесопильня - тут всегда, сколько я себя помню, было много брёвен, досок и опилок, слышен был визг пилы, и всё это окутывал запах дерева и смолы.
Справа же от моста, вдоль левого крутого берега проходила дорога, которая вела к Вишнёвому переулку. Этот переулок расходился с улицей Чехова под небольшим углом – они почти сливались у старого особняка напротив молочного завода, и расходились в сторону Санаторного переулка, на котором находилось здание коньячного завода, расположенного по соседству с парком Кирова.
Вдоль этой дороги тянулись сначала задворки двух частных домов, потом кирпичный забор, ограждающий двор детского дома (впоследствии обкомовской гостиницы, где проживал изгнанник Гамсахурдия), и снова задворки небольших, очень старых жилых домов. Сразу за мостом, на правой стороне улицы Бутырина, на которую мы выходим, была обширная территория воинской части, в которой работала мама моей одноклассницы Нины Мартемьяновой. За ней, воинской частью, видны вдали дворы улиц Крестьянской, Сунженской, Станичной, теряющихся в густых деревьях.
Перейдя мост по левой стороне, мы проходим мимо жилого трехэтажного дома, выкрашенного охрой. На первом этаже мы сразу натыкаемся на продуктовый магазин. Сюда мы с кузиной часто ходили за покупками, когда я жил у тётушки в «особняке» на улице Чехова. Запомнилось мне, что здесь всегда можно было купить солёные грибы, продававшиеся прямо из бочек. Грибы были, помнится, чаще всего белорусские. На другом конце дома была аптека, помнится, номер 2, в которую тоже нередко приходилось мне заходить. Она была чуть просторней «моей» старинной аптеки № 3, запах которой я, кажется, ощущаю до сих пор.
За этим домом до самой улицы Жданова, тянулся, подымаясь в этом месте довольно круто вверх вместе с улицей Бутырина, кирпичный забор, ограждающий территорию госпиталя инвалидов Отечественной войны. В госпитале долгое время после войны лечили рецидивы старых ран бывшие солдаты. В нём работала врачом наша соседка по дому на Первомайской улице Нина Михайловна, жена преподавателя кафедры начертательной геометрии Григория Павловича Степанова. Фасад госпиталя выходил на улицу Жданова; перед ним был небольшой палисад, ограждённый высоким забором с металлической решёткой, с широкими воротами и калиткой.
Мы идём дальше, до следующей за улицей Жданова улицы Орловской.
24 августа 2007
«Я под небом чужим, словно гость нежеланный.
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль…
Ах, как сердце болит, видя птиц караваны,
В дорогие края провожаю их я…»
…Скоро, уже скоро полетят журавушки «в милую сторону, в сторону южную», туда, где мой родной город. Каждую осень я долго смотрю вслед журавлиным клиньям, с лёгкой болью в душе провожая их взглядом, пока они не растворятся в синеве неба. И вслушиваюсь в их курлыканье – то ли они прощаются с родными краями, то ли их вожак подгоняет молодняк и требует дисциплины полёта…
А пока ещё на дворе нескончаемая жара уходящего лета. Жарко, жарко у нас в Волгограде. С почти безоблачного неба нещадно палит солнце, и только лёгкий ветерок старается освежить наши тела. На улицу, в открытый космос, выходить не хочется, только в необходимом случае.