2 января 2005
Ох, уж эта прогулка по улицам нашего города… Сколько воспоминаний рождает она, сколько событий, на первый взгляд незначительных, но таких милых сердцу и уму вытаскивает она из глубин памяти. Событий, казалось бы, навсегда забытых. И сильнее ощущается одиночество, пустота вокруг (семья не в счёт), отсутствие старых друзей; сильнее ощущается неизбывная тоска по ушедшей навсегда жизни в родном городе, по ушедших детству и юности. И только окружающая меня природа в своём величии остаётся со мной, утешая и успокаивая душу.
"…высокая тоска,
…Невыразимая словами.
Я не один, пока я с вами,
Деревья, птицы, облака…"
Мы остановились с вами на углу улицы Кабардинской у здания бывшего исполкома Ленинского района, где когда-то в детстве мы плавали в «большой воде» после летней грозы. И мне вспомнилось, как-то само собой, без видимой связи с описываемыми событиями, что в детстве все мальчишки с близлежащих улиц – Первомайской, Октябрьской, Ильинской, Арсенальной – в известной ситуации кричали почему-то не «атас!», а «атанда!». Много позже я случайно узнал, что это слово, возможно, произошло от французского слова «atande» (наверное, оно пишется именно так), имеющего тот же смысл.
…С этим французским был со мной случай. В один очень холодный январский день 1987 года я до позднего вечера проводил генерацию операционной системы для ЭВМ «ЕС-1045» на ВЦ «Грознефтеоргсинтеза» (здание бывшего заводоуправления крекинг-завода, директором которого был когда-то Байбаков) у своего друга Валерия Ковалёва, заместителя начальника ВЦ по программированию. Именно в этот морозный вечер состоялась моя «прогулка» от ВЦ, что рядом с трамвайной остановкой «Двухэтажки», до моего дома в пятиэтажках на улице Спартака – по этому маршруту я тоже планирую пройтись с вами, если не возражаете. И технической библиотекой ВЦ заведовала Вика, бывшая преподавательница французского языка, кстати о французском.
Что-то не заладилось, и мне понадобилась книга «Макрокоманды генерации» из технической документации к операционной системе. ЭВМ располагалась на втором этаже, а документация хранилась в кабинете Ковалёва на первом этаже. Я попросил его принести книгу. Он вышел из машинного зала, зашёл, как выяснилось, в другой машинный зал (ВЦ работал круглые сутки) и вскоре вернулся… без книги. Я повторил просьбу, и ситуация тоже повторилась. На третий раз Валерий Андреевич спросил, что принести, и сказал ему, на полном серьёзе, наверное, абракадабру, но похожую на французский – «ле либр дю макроинструксьон пур женерасьон системе операсьон». На этот раз нужная книга была, наконец, принесена…
Через дорогу, по ту сторону Кабардинской улицы, всё на той же левой стороне (если смотреть от института) Первомайской улицы, на самом углу был большой жилой дом всё той же архитектуры сталинских времён. В «срезанном» углу здания был вход в парикмахерскую, которая ничем, казалось, не уступала образцовой, что на углу улицы Мира и Августовской. Очень хорошая, уютная парикмахерская, моя «родная», куда я ходил каждый месяц стричься, а потом иногда и побриться. На крыше, как раз над входом, высилась небольшая башенка со шпилем, этакое «архитектурное излишество». Однажды, в несчастный день, неожиданно налетевший шквал сорвал с башенки её крышу со шпилем, и она упала на молодую беременную женщину. Женщина погибла. Достопримечательностью этой парикмахерской был местный тихий сумасшедший, живший неподалёку. Звали его Шавкет. Он был совершенно безобидным, хотя всегда громко и свирепо рассказывал что-то из фантазий своего внутреннего мира. Каждый раз, появляясь в мужском зале (а приходил он ежедневно), он обещал кого-то наказать, кому-нибудь «устроить», объяснял посетителям, кто виноват и что газеты врут. Это продолжалось много лет, пока я не покинул мой родной дом и родителей и не стал жить на улице Пушкина (в двух шагах от моего дома), а затем на улице Спартака. Чем всё это закончилось и куда девался Шавкет, я так и не знаю.
Кабардинская улица, на которую когда-то сворачивал с Первомайской трамвай, пересекает Первомайскую и продолжается вправо до улицы Лермонтова, т.е. почти до Сунжи. На пересечении её (Кабардинской) со 2-й Куринской улицей был возведён жилой пятиэтажной дом, в котором стала жить моя учительница английского языка и наша классный руководитель Вера Семёновна Родина. Влево Кабардинская улица тянется недолго, пересекает Коммунистическую улицу (расстояние между ними меньше 100 метров) и упирается в улицу Стахановцев, в стадион «Динамо», в том месте стадиона, где когда-то, вдоль его забора, были площадки для прыжков в длину и метания гранат по программе ГТО (помню, во времена моего детства эта программа называлась БГТО). Здесь позже было построено здание гимнастического комплекса, как говорили в то время, для Людмилы Турищевой. На первом этаже комплекса была хорошая сауна, где я побывал всего лишь один раз, зимой, в декабре 1985 года.
На пересечении Кабардинской и Коммунистических улиц до самой войны сохранилось только одно старое одноэтажное здание – по левой стороне Кабардинской, на первом углу. Старый кирпичный дом, стены которого были выложены с нехитрым узором, как и у всех старых дореволюционных домов. По диагонали, на противоположной стороне, уже при советской власти был выстроен трёхэтажный жилой дом, в котором жил мой одноклассник и однокурсник Володя Холодилов, а на первом этаже дома располагалось домоуправление. Домоуправляющей в нём некоторое время работала моя мама.