Битва с вражеской авиацией и пламенем продолжалась пять дней и ночей. За это время фашисты совершили пять массированных налетов, а всего на Грозный было сделано более 4000 самолето-вылетов.
Но враг не достиг своей цели. Несмотря на то, что значительное количество запасенных нефтепродуктов сгорело, многие установки удалось сохранить. И уже 20 октября они начали давать горючее фронту. Новые попытки вражеской авиации прорваться к Грозному были отбиты плотным заградительным огнем советских зениток и смелыми действиями летчиков-истребителей.
...В эти дни я снова побывал у памятника тем, кто в октябре 1942-го насмерть стоял на огненной черте. На постаменте — живые цветы. Благодарные грозненцы не забывают героев.
Второе «пленение» Шамиля
Почти детективная история
После капитального ремонта перед посетителями вновь распахнулись двери республиканского музея изобразительных искусств имени академика П. Захарова Чечено-Ингушского объединения музеев. В новой экспозиции внимание грозненцев и гостей города неизменно привлекает монументальное живописное произведение известного русского художника-баталиста Ф. Рубо «Пленение Шамиля», автора знаменитых панорам «Оборона Севастополя» и «Бородинское сражение». Написано оно было между 1885 и 1895 годами по заказу Тифлисского военно-исторического музея. После Великого Октября — в середине 20-х годов — картина, связанная по содержанию с событиями, происходившими в середине XIX века на территории нашего края, была передана открытому в Грозном краеведческому музею, впоследствии преобразованному в Чечено-Ингушский республиканский музей краеведения.
Такова краткая история этого выдающегося произведения изобразительного искусства. Она хорошо известна. Но мало кто даже из специалистов знает, что приключилось с картиной в годы войны. В событии этом, похожем на скверный детектив, до сих пор еще не выяснены все перипетии. Но основные вехи установлены. Об этом происшествии мы и решили «поведать свету». Возможно, найдутся свидетели, которые дополнят его существенными деталями.
...Фашисты оголтело рвались к нашему городу. Государственный Комитет Обороны создал для организации надежной защиты столицы Чечено-Ингушетии Особый Грозненский оборонительный район. Командующим назначили командира 8-й дивизии НКВД генерал-майора Н. Никольского. Для размещения своего штаба он облюбовал здание Чечено-Ингушского республиканского музея краеведения: часть сотрудников ушла на фронт, остальные — на сооружение оборонительных рубежей вокруг Грозного, и музей временно был закрыт.
Именно в это время, когда в музее располагался главный штаб обороны Грозного и здание усиленно охранялось, из него непостижимым образом исчезла картина Ф. Рубо «Пленение Шамиля». Происшествие это, не имевшее прецедентов в республике, породило немало разного рода толков. Свет на эту тайну могли пролить офицеры, служившие при штабе. Но они молчали много лет.
Только в середине 60-х годов бывший командующий особым Грозненским оборонительным районом генерал-майор Н. Никольский, посетивший Чечено-Ингушетию, выступил по местному радио и телевидению с воспоминаниями о суровом военном времени. Тексты выступлений он передал музею. Они хранятся в его архиве и по сей день. Воспоминания содержат немало ценных сведений об организации защиты Грозного и его нефтяных богатств от наседавших фашистов по плану, разработанному Государственным Комитетом Обороны. Часть воспоминаний генерал посвятил загадочной пропаже картины «Пленение Шамиля». Передаем вкратце его рассказ.
...Был конец августа 1942 года. День клонился к вечеру, когда с одного из контрольных пунктов, расставленных вокруг Грозного, в штаб доставили троих неизвестных. Один из них в форме полковника, старший группы, доложил, что они являются членами комиссии, которую штаб Закавказского фронта командировал в Грозный, чтобы перевезти в безопасное место картину Ф. Рубо «Пленение Шамиля», представляющую большую ценность. Документы у них были в порядке.
Осмотрев произведение, члены комиссии нашли его в хорошем состоянии, и, сославшись, на то, что им надо связаться с Тбилиси, уточнить, куда следует везти картину, заторопились. Оставив (с разрешения Н. Никольского) в гардеробной штаба свои туго набитые рюкзаки, незнакомцы покинули музей, не взяв с собой произведение, за которым специально приехали.
Намаявшись за день, командующий решил отдохнуть. Но через короткое время был разбужен стрельбой, которая все усиливалась. С группой офицеров он поспешил к месту, откуда раздавалась пальба. Здесь, у мостика через противотанковый ров, залитый нефтью, ему доложили, что в один из бетонных «козырьков», построенных для укрытия огнеметчиков, проникли какие-то люди. Обнаруженные, они начали отчаянно отстреливаться. Огонь их был подавлен, генерал вошел под «козырек». Каково же было его удивление, когда он увидел офицеров, недавно побывавших у него в штабе. Двое из них были убиты, третий — полковник — смертельно ранен. На недоуменный вопрос командующего, он, едва шевеля губами, попросил пощады и признался, что, хотя они русские, но совсем не советские офицеры, а переодетые немецкие диверсанты. Засланные немецкой разведкой в Грозный, они должны были под любым предлогом проникнуть в штаб обороны и оставить в нем мины с часовым механизмом. Взорвавшись, они разнесли бы штаб в пух и прах. Мины находятся в рюкзаках, оставленных диверсантами в гардеробной штаба. Такие же мины они сдали в камеру хранения вокзала: их взрывом немцы намеревались вывести из строя железнодорожный узел. Взрывчатка заложена также и у одного из нефтехранилищ. Ее предназначение — вызвать пожар. Задуманная гитлеровцами крупная диверсия должна была, по их мнению, сломить железную волю защитников Грозного к сопротивлению, а пожар нефтехранилища — послужить сигналом для начала решающего штурма города.