- Давай посидим, отдохнем, - предложил Хасан, как только всадник скрылся из глаз. - Неудачный у нас сегодня день...
Он положил на землю шубу и сел на пригорок.
Хусен, не говоря ни слова, устроился рядом. Непонятно ему было, отчего это сегодняшний день кажется брату неудачным. Но спрашивать не хотелось.
А Хасан достал из-за пазухи сухой табачный лист и стал растирать его ладонями. Хусен удивленно посмотрел.
- Знаешь, где я его взял? - спросил Хасан.
- У Довта, наверно, украл?
- Не украл, а просто взял!
- Какая разница? - пожал плечами Хусен.
- Очень большая. Когда крадут, взламывают двери и окна и уносят все. А я был в доме, где много табаку, и взял только два листика.
Хусен думал иначе, но спорить не стал.
- Сейчас покурю, и пойдем, - сказал Хасан и достал из шапки тонкий, как бумага, листок рубашки кукурузного початка.
От первой же затяжки он так захлебнулся, что долго не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Глаза расширились и остановились. Когда Хусен спросил, что с ним, Хасан ничего не мог сказать, только мотал головой. Наконец, немного придя в себя, он с остервенением закинул злосчастную самокрутку и пробурчал:
- Вот это табак! Надо же, какой злой!
- Краденый, видать, злой, - засмеялся Хусен. - Не надо было воровать.
- «Воровать, воровать», - обозлился Хасан. - У тебя, я смотрю язык очень уже развязался. Вставай-ка лучше, если не при лип.
В лесу он еще раз попробовал покурить. На этот раз взял табаку совсем мало, и все прошло как надо. Хусен подождал, думал: вот покурит брат и примутся они за работу. Но Хасан и не собирался. Он все дальше углублялся в лес, чтобы ружейных выстрелов никто не услышал. А Хусен считал, что они пришли за дровами, и потому не понимал, зачем время терять - все идти и идти.
- Хасан, и здесь ведь можно нарубить хороших дров, куда ты идешь?
Хусену надоело продираться сквозь кусты. Он очень устал. Шутка ли, от самого села, как звери, пробираются - не по дороге, не по тропинке, а все так, чтобы людей не повстречать. И сейчас идут сквозь густой лес, сплошь поросший кустарником. Ветки хлещут по лицу, от боли плакать хочется.
- Ты не болтай, а лучше поторапливайся. Я знаю, куда иду. Но вот вышли на полянку с высокой, почти по колено, травой
и наконец остановились. Листва на деревьях уже желтая, а трава на поляне на удивление зеленая. Это отава, что вырастает после первой косьбы.
Хасан бережно извлек винтовку.
- Теперь рассмотрим как следует, понял наконец, почему я ушел подальше?
Ружье это было куда тяжелее, чем у Довта. Стиснув зубы, Хасан потянул затвор, и патрон сам вошел в ствол. Хасан это впервые видел, но все понял. Он уже не раз пробовал затвор.
Прицелившись, как научил его Довт, Хасан раздумывал:
- Во что бы выстрелить?
- Вон в ту грушу, - предложил Хусен, показывая на дерево.
Хасан прижал покрепче к плечу ружье и положил палец на курок. Не только руки и подбородок - все у него дрожало, как в лихорадке, чтобы остановить дрожь, Хасан сжал зубы, и... в это мгновение неожиданно раздался выстрел. Хасану показалось, что кто-то со всей силой ударил его кулаком в плечо. Он подался назад, но не упал.
Выстрел был глухой, совсем не такой, как у однозарядного ружья Хамзата. На выстрел отозвалось эхо. Ребята подошли к груше. Следа от пули не было никакого.
- Не успел как следует прицелиться, - оправдывался перед младшим братом Хасан.
Еще бы! Каково это - не попасть в такой толстый ствол да почти перед самым носом!
- Вот сейчас смотри, - сказал Хасан, возвращаясь туда, откуда целился.
Он уже приготовился стрелять, но потом передумал. Поднялся, сорвал лист лопуха и прикрепил к груше.
Хасан лег на живот, прицелился и нажал курок, Затвор щелкнул, но выстрела не последовало. Лист висел на месте. Хасан еще раз нажал, но курок ни с места.
- Что с ним случилось? - испуганно завертел он в руках винтовку, и, когда машинально оттянул затвор, оттуда вылетела гиль за. - Вот, оказывается, что мешало! - облегченно вздохнул Хасан.
Хусен бросился к гильзе, будто кто-то мог перехватить ее. Она еще не успела остыть.
Одновременно с выстрелом упал лист.
- Попал, попал!
- А может, он от ветра сам свалился? - засомневался Хусен. Хасан бросился к дереву.
- Ну как же сам? Вот, смотри! - торжествовал он, показывая лист с дырочкой на самом краю. - Открой свои глаза. На, посмотри!
Хусен взял в руки лист, равнодушно повертел его.
- Ну, что? Поверил?
- В такой большой лист и слепой попадет, - лениво протянул Хусен. - А попрбуй-ка попади вон в тот гриб.
Он показал на гриб, что лепился к стволу груши как лишай на голове у Мажи.
- Подумаешь, и попаду!
- Ну, стреляй тогда.
- Нет, не буду! - раздумал Хасан. - Нельзя патроны тратить. Они нужны мне для другого дела. Ладно пошли!
- Куда?
- «Куда, куда!» А разве мы не за дровами пришли? Хусен молча двинулся за братом.
Обратный путь был не легче. Наконец вышли почти к самой опушке.
- Ты же говорил, что в этом кустарнике нам делать нечего? - улыбнулся Хусен.
- А теперь есть что делать!
Они остановились так близко от Саадова шалаша, что даже в лицо могли рассмотреть всех, кто был возле него.