Неужто Хусену и его товарищам придется стоять в боевом охранении на берегу Терека?..
Уже целый месяц многие сельчане днем и ночью несут здесь караульную службу. Они прибыли сюда тотчас, как получили сообщение, что казаки обстреливают Гушко-Юрт. Еще до перевала навстречу им стали попадаться отдельные беженцы-кумыки - кто пеший, кто на телегах. Плакали напуганные ребятишки и женщины, а старики, указывая на Терек, что-то возбужденно говорили на своем языке. Ингуши их не понимали, но и без слов было ясно, что произошло.
Сагопшинцы направили коней прямиком туда, куда показывали люди. Туда же спешили пседахцы и кескемовцы.
В Гушко-Юрте горело несколько домов, истошно ревели коровы, будто взывали о помощи, лаяли собаки. В селе уже хозяйничали казаки- произошло столкновение между ними и горцами. Первое столкновение на Тереке. Тогда же вайнахи напали на прибрежный хутор - решили нанести ответный удар, припугнуть казаков, не то, чего доброго, вторгнутся в Алханчуртскую долину, а там недолго и на села напасть...
Месяц назад это было. С тех пор и стоят на Тереке - охраняют Гушко-Юрт и все пространство между хребтом и рекой. К ингушам иной раз приходят и кумыки - село свое они пока оставили, ютятся у сагопшинцев, пседахцев и кескемовцев.
Тревожно на Тереке. То там, то тут возникают стычки, перестрелки. В одной из стычек погиб парень-сагопшинец, а под Исмаалом коня убили, только, слава Аллаху, он в тот же день заимел другого, того самого, на котором и скачет сейчас Хусен.
Хорош конь - горяч и быстроходен. Исмаал небось не очень-то охотно дал его Хусену, но понимал, видно, что нельзя парню не съездить в Сагопши. Хусен недолго задержит коня. Надо обернуться в одну ночь: сказать пару слов Эсет, успокоить ее да узнать, нет ли вестей от Хасана.
Эсет!.. Бедная Эсет!.. Перед Хусеном так и стоят ее полные слез голубые глаза. А что, если Соси выдал ее замуж? От этой мысли Хусен весь содрогается, колени его сильнее сдавливают бока скакуна, и тому ничего не остается, как лететь во весь опор, хотя и поднимаются они в гору.
В Алханчуртской долине не то что у Терека. Здесь властвует туман. Но вот скоро, словно бы вынырнув из пены, показалось Сагопши. Над ним засветилось солнце, остановилось и стоит, как столбами подпертое. Стадо, что возвращалось уже в село, тоже решило помедлить и принялось усердно щипать пожухлую траву.
Хусен придержал коня, на миг в душе полыхнуло радостью: вот ведь пасутся коровы на бывших помещичьих землях и нет теперь их хозяевам горя!
Внезапный окрик оторвал Хусена от его мыслей.
- Э-эй, молодой человек, подъезжай-ка сюда, дело к тебе есть! - позвали с арбы.
Хусен приблизился.
- Как проехать к Соси? - спросил человек.
- К какому Соси? - бросил Хусен, а сам подумал: уж не к его ли соседу, не сваты ли?
- Мы не знаем, как звали его отца.
- У него своя лавка, - подсказал тот, что правил лошадью.
- И дочь, Эсет...
Хусен молчал и, уставившись в одну точку, смотрел на баранов в арбе.
- Чего молчишь? Скажи хоть, правильно путь держим или нет?
- Правильно! Даже слишком правильно, - кивнул головой Хусен и стеганул коня.
Нетрудно было догадаться, зачем эти люди едут к Соси. Но почему они везут двух баранов? Ведь когда сватают, обычно привозят одного барана?.. Может, сразу хотят и увезти невесту?
Подгоняемый недобрыми своими раздумьями, Хусен летел, ничего не видя вокруг, и вскоре он уже был у своего дома. Все его внимание было приковано ко двору Соси. Удрученный, он даже не заметил следовавшего за ним Султана, пока тот не обнял его сзади.
- Хусен, ва Хусен, ты совсем приехал, а? - сказал он.
Но Хусен, словно ничего не слыша, стоял, обхватив голову коня, и бессмысленно смотрел на младшего брата. А в это время знакомая арба с ездоками подъехала к дому Соси, и в прах развеялись все надежды Хусена.
- Ты совсем? Ты больше никуда не уедешь? - все повторял Султан, поглаживая винтовку, что висела через плечо у брата.
- Нет, Султан, не совсем я вернулся, - сказал наконец Хусен, положив руку на голову мальчика, - опять поеду.
Мальчик загрустил и опустил голову.
- А я? - пробурчал он под нос.
- А ты останешься дома.
- Один, что ли?
Хусен, словно только пробудившись ото сна, посмотрел на брата.
- А где нани?
- В Назрань уехала.
- Зачем?
- Узнать про Хасана. Там, говорят, есть люди, приехавшие с войны. И у нас в селе есть. Только они сказали, что ничего не слыхали о Хасане.
И Хусен снова задумался. Без вести пропавший брат, поседевшая от горя мать, необходимость непременно вернуться назад на Терек, Эсет, которую он, может, сегодня потеряет навсегда, - все перемешалось в голове.
А Султан твердил свое:
- Когда уезжала, обещала приехать в тот же вечер, а сама все не едет. Я больше не буду спать у Гойберда. У них там мыши и крысы бегают. Не пойду к ним.
- Никуда не пойдешь, братик, - сказал Хусен, прижимая к себе его голову. - Мы с тобой ляжем сегодня в своем доме.
- Дверь открыть?- обрадовался Султан.
- Открывай.
Мальчик снял ключ с учкура и, не касаясь пятками земли, подлетел к дому. У двери, обернувшись, спросил:
- Хусен, чей это конь?