Хасан-хаджи давно уже слышал шорох внизу. Это могли быть овцы или собака... Но когда в том месте, с которого вечером Наси сдвинула сундук, легонько скрипнув, зашевелилась половица, Хасан вздрогнул, сунул руку под подушку и сжал рукоять кинжала.
«Может, Гойтемир проведал что-нибудь и устроил ловушку?» Он замер, весь превратившись в слух. Это длилось мгновение. Люк бесшумно поднялся и прислонился к стене. Из него выскользнула женщина, Хасан узнал Наси, хотя в комнате было совсем темно. Он хотел вскочить, но не успел.. Наси швырнула на стол платье и мгновенно очутилась у него под одеялом.
- Сумасшедшая! - прошептал Хасан.
- Посмотри, что делается... - с трепетным восторгом, так же тихо ответила она и прижала его руку к своему сердцу. Но Хасан не услышал биения его. Он задохнулся от ее близости...
Началась ночь. Длинная и короткая ночь. В их жизни таких было очень немного.
Небогатые родители отдали Хасана в медресе еще ребенком. А вышел он оттуда уже взрослым человеком. Голова его была полна изречений из священных книг и премудростью Ислама, а карманы пусты. Положение и средства пришли значительно позже. Но за это время его любимую девушку, которой он тоже нравился за красивые речи и мягкое обхождение, выдали замуж за богатого и влиятельного старика. Богач знал, что кто-то собирался сватать ее, но не посчитался с этим. Правда, старик не подозревал, как далеки были тайные связи Хасана со своей возлюбленной. Он не заметил последствий их и тогда, когда женился на ней. Но это не облегчило участь Хасана. Ему пришлось сми-риться с горькой судьбой, понять бесполезность неравной борьбы. Потом много раз Хасан имел возможность жениться. Ему намекали на это родственники очень неплохих, а иногда и богатых невест. Но он с грустью отвергал их. Только одна, только Наси существовала для него в мире. Только клятва добиться гибели Гойтемира была для него законом жизни.
Никто не знал об этом. От всех скрывал он горькое оскорбление и обиду. Много раз судьба сводила его на одной тропе с Гойтемиром. Но он не мог убить его, хотя и не был трусом. Он знал, что смерть человека не остается неоткрытой, а кровь — неотмщенной. Ему пришлось бы объяснить людям, за что он убил его, и признаться в том, что Гойтемир завладел его возлюбленной. А этого больше всего на свете боялся самолюбивый Хасан.
Он жаждал не восстановления поруганной чести, а того, чтобы, оставаясь вне подозрений перед людьми, насладиться зрелищем гибели своего врага, дать ему почувствовать это и хоть немного облегчить вечную боль. Несколько раз Хасан бывал почти у цели. Но в последний момент всегда что-нибудь мешало ему.
Хасан и Наси встречались очень редко. Иногда годами ждали этих встреч, но тем безумнее, тем ненасытнее были оба.
Первое время он про себя смеялся над Гойтемиром и торжествовал победу. Но как-то пришла мысль о том, что не он живет с чужой женой, а Гойтемир живет с его невестой, с его возлюбленной... И живет, не таясь, как он, а открыто. И снова Хасан пережил свое унижение, почувствовал свою ничтожность. И яростная злоба с новой силой охватила его.
Шли годы. Гойтемир наслаждался богатством, женами, семейным уютом, детьми, а у Хасана не было ничего. С какой радостью променял бы он свою ученость и уважение общины на один только вечер в кругу семьи! Временами, в бессонные ночи, ему безумно хотелось бежать, взойти на гору, броситься голой грудью на камень и выть, выть по-звериному от неуемной тоски. Но он научился страдать, стиснув зубы.
Проходила мучительная ночь. А утром люди видели его задумчивым, немного усталым, таинственно-молчаливым и почитали это за благочестие.
И вот за все страдания судьба снова бросила ему кроху счастья, под чужой крышей, на чужой постели, с чужой женой. Он - мужчина, мулла, хаджи — был вором своего счастья, некогда отнятого у него другим.
Наси понимала, что он мучается и любит ее одну. Но ей никогда не суждено было понять всю глубину его переживаний, потому что они были людьми разных характеров, разной душевной силы, разных возрастов. Она любила его за то, что он был ее первым мужчиной, за то, что он был сильным, несмотря на возраст, и за то, что любил только ее. Больше ничего не знала она о нем, да и вряд ли могла бы знать. Но в этой их разности было их счастье.
При встречах он молчал, не говорил о своих переживаниях, а она была довольна тем, что имела его и могла подарить ему короткую радость. Так обоим было легче.
В эту ночь время шло незаметно. Они то предавались любви, то, устав, отдыхали, и шепот их был таким тихим, словно в комнате находился кто-то еще. Изредка Наси прислушивалась к тому, что делалось во дворе.
Пропели первые петухи.
Снова заговорила она о женитьбе Чаборза.
Хасан напомнил об их жизни. Неужели она желает такого еще кому-нибудь?
- Чаборз - парень, - сказала Наси. - А на мне женился старик. И брал второй женой! А потом - девушки наши не такие, как я. Это я люблю тебя и рискую жизнью. А они, войдя в дом мужа, быстро забывают всех своих парней.
Но Хасан снова ничего не ответил. Наси подобралась к нему под руку, положила голову на его плечо.