Малхааза постаралась отогнать от себя эти мысли и запела хвалу богине Тушоли. Песню эту подхватили другие, она ручейком разлилась по горе.
Дали знала, что на нее смотрят все, и больше не оглядывалась. Вся в белом, невеста солнца вела за собой жреца, одетого в белую шапку и белый бешмет, а за ним шел белый бык с белоснежной лентой на рогах. И этот белый цвет внушал людям уважение, укреплял веру в чистоту и святость предстоящего моления.
К вечеру процессия дошла до первых пещер, где обычно ночевали и откуда на заре поднимались на вершину горы и начинали моление.
Народ, который добрался сюда более коротким путем, шумно приветствовал появление первых молодых пар.
Горели костры. Женщины готовили ужин, устраивались на ночлег.
Жрец удалился в пещеру, поставил в угол цув и вышел к народу.
- Люди! - обратился к ним Эльмурза. Рядом с ним стояла Дали.
- Мы должны послать на ночь в Пещеру чудес самую чистую девушку и самого чистого юношу, чтоб они принесли нам оттуда свои сны, которые скажут, что ждет нас в новом году. Я думаю, что нет у нас плохих девушек и парней... Но так как нужны только двое, я хочу, чтобы туда пошла Малхааза...
Он сбоку взглянул на Дали. Она стояла белая, как лик луны, опустив глаза в ожидании другого имени, которое он назовет.
- И сын Турса — Калой. Дали не выдала себя.
Толпа одобрительно зашумела.
- Где он? Пора идти! Путь неблизкий! - раздавались голоса. Калой не ожидал этого. Он вышел вкруг стоявших перед жрецом людей.
- Я готов исполнить все, что ты велишь, - сказал он Эльмурзе.
- С этого момента и до тех пор, пока вы не вернетесь сюда, ты отвечаешь перед богами, перед народом и своей совестью за эту девушку. Вы удалитесь в пещеру могущественного бога Ткамыш-ерды, который для хороших - меньше маленького, для плохих - больше большого, и переночуете в ней. То, что привидится вам в эту ночь, вы расскажете мне и это поможет нам узнать судьбу народа. Поняли?
- Да, - ответила Дали.
- Да, - ответил Калой.
- Веди ее - в ночь... В утро - она приведет тебя! - торжественно заключил Эльмурза.
Калой молча повернулся и пошел, ни на кого не глядя. Люди расступились перед ним, как перед божеством. Мужчины старались коснуться его одежды. Женщины дотрагивались до платья Дали, чтобы их незримые следы она унесла с собой в эту таинственную ночь.
Какая-то женщина протянула Дали теплую шаль. Та взяла ее и продолжала идти за Калоем.
Так и скрылись они от взора людей за дальней скалой. Тропа уводила их от пещер под отвесными скалами Цей-Лома до Пещеры чудес.
Слева над ними стояла каменная стена. Справа крутые склоны уступами уходили к реке, которая ниткой бежала на дне ущелья.
Темнело. Они шли. Впереди стоял дремучий лес.
А у пещер, оставленных ими, в свете костров до глубокой ночи плясала молодежь. Далеко вокруг разносились звуки гармоней. Старики вспоминали былое, слушали Эльмурзу.
- Эльмурза! - говорил один из них, устроившись полулежа у костра. - Вот мы молим и просим всех богов и жертвами ублажаем их, а они нет-нет, да и нашлют на нас голод или мор. Почему это?
Эльмурза задумался и ответил:
- Я не святой. Это известно только самим богам. А если хочешь знать, что я думаю, скажу. Не верим мы по-настоящему. Делаем недозволенное. За это и гнев их. Они терпят наше безумство, а потом возьмут, да и покажут, кто мы и кто они... Вот тогда только мы и начинаем уважать их, ублажать их... Значит, верим не за совесть, а за страх... Я считаю, что и бог-Аллах велик. Но земля наша, горы, вода, воздух имеют своих богов, и мы не должны о них забывать. Что было бы без солнца? Да ниспошлет оно нам свое благо!..
Никто не ответил ему.
- То-то...
Постепенно все затихло. Костры догорали. Людей одолевал сон.
Яркие звезды одна за другой выходили из-за горы и заглядывали в ущелье.
А Калой и Дали шли. Они не разговаривали. Очень необычно было находиться вдвоем, наедине.
- Не быстро ли я иду? - спросил Калой.
- Нет, - тихо ответила Дали.
На пути стал попадаться кустарник, а немного погодя, начался лес. Тропы не было видно, но Калой шел уверенно, не сбавляя шага.
- А мы не заблудимся? Мне кажется, мы идем без дороги... - забеспокоилась Дали.
- Вот сейчас я сойду с тропы, и ты узнаешь... - ответил Калой. Дали шла за ним.
- Ну что?
- Узнала, - ответила Дали. - Тропа жестче. А здесь ноги вязнут в хвое.
- Верно, - сказал Калой и вернулся на тропу.
И опять они шли молча. В стороне загорались холодные огоньки светлячков. Лес казался волшебным. Веяло прохладой. Усталость от подъема проходила. Тропинка бежала вдоль горы. Дали чувствовала себя совсем легко. Впереди был Калой, и в душу проникла тайная радость. Никто не видел, что легкая улыбка безотчетно светится на ее лице. «Как хорошо сказал Эльмурза, — думала она. — Калой отвечает за меня до нашего возвращения... Я его — до рассвета...»
И в первый раз свое влечение к нему, возникшее в далеком детстве, когда она была еще девчонкой, а он уже посвящался в мужчину, она осознала как любовь, от которой некуда деваться. Впервые с тех пор, как Зору передала ей шарф, она призналась себе, что отказывала всем, кто хотел на ней жениться, потому, что втайне надеялась быть замеченной им. И только, если б ей пришлось отдать его подарок другой, она бы рассталась со своей надеждой.