Даже Эльмурза повернул голову: «Откуда она?..»
Дали шла к народу.
В белом платье, с сияющим знаком солнца, Дали казалась отрешенной от земли, настоящей невестой солнца. Положив руку на кинжал, за ней шагал Калой.
Одна только встреча с ними уже должна была дать человеку радость.
Эльмурза, довольный тем, что они успели вернуться, служил с большим вдохновением. Поток красноречивого прославления бога солнца и просьб к богине Тушоли был бесконечным. Потом он выпил из чаши пива и вынес к народу цув и деревянное изображение богини.
Вереница людей потянулась к нему. Они несли жертвенные блюда. Четвертую часть клали около храма, в корзины.
Эльмурза касался рукой каждого и приговаривал:
- Кто не родился, пусть родится! А кто родится - пусть живет!
Но к концу церемонии язык у старого Эльмурзы от пива и усталости начал заплетаться, и, к ужасу богомольцев, он уже не раз выкрикивал:
- Кто не родился, пусть родится! А кто родится - пусть умрет! Наконец прошли все, и жрец удалился в храм.
Люди резали жертвенных овец. Иналук зарезал белого быка.
Пока свежевали туши и готовили на кострах еду, молодежь начала танцы. На широкой поляне плясало сразу несколько пар. День был яс-ный, солнечный. Но здесь, на вершине горы, все время стояла ровная прохлада.
Эльмурза позвал в храм Дали рассказать свой сон. После нее вошел Калой.
В храме было светло, горели принесенные людьми свечи. Но стены и сводчатый потолок за многие века так прокоптились, что их чернь не могли осветить никакие огни.
Калой задел рога, которыми были заполнены поперечные шесты. Пара из них сорвалась и угодила на шею Эльмурзе, отдыхавшему прямо на полу.
- Ах, чтобы сгинуло ваше имя! - закричал он, хватаясь за голову и глядя на ладонь. Но крови не было, и, отделавшись шишкой, старик успокоился. Он не догадался, что рога шапкой сбил на него Калой.
- Ну, а что ты видел? Или, может, не спал? - спросил он, подозрительно глядя на юношу снизу.
- Я очень мало спал, - ответил Калой. — И, по правде говоря, никакого сна не видел. Потому что нельзя же считать сном, если я видел только Дали.
Эльмурза рассмеялся.
- Нет, это тоже сон, - сказал он. - А как ты ее видел?
- Стоит она у криницы под памятниками моих родителей и смотрит в воду. Воды полно. Она чистая, бежит, как всегда, через край. Я говорю: «Пей, если хочешь». Она присела и напилась. Встав, говорит: «Хорошая вода», - и вытирает рукавом лицо. Я говорю: «Эту криницу я выстроил в память о родителях...» Она удивленно смотрит на меня, идет к памятникам Турса и Доули, дотрагивается до камней и становится между ними. Вот и все.
Эльмурза задумался.
- Вы как сговорились, - сказал он. - Это хороший сон... Это большой сон! Для народа полная криница - благодать земли! Для тебя... Дали прикоснется к чаше жизни вашего дома... Но уйдет она к твоим родителям раньше тебя...
Калой был потрясен словами Эльмурзы. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу.
- Значит, я должен думать о ней?.. - наконец спросил он.
- Это решение вам подсказывает божьеликая Тушоли и всесильный Ткамыш-ерды. А там поступай как знаешь...
- Эльмурза! - сказал Калой, волнуясь. - Может остаться в тайне то, что будет сказано здесь, в этом убежище от грехов?
- Да. Я готов выслушать тебя. - Эльмурза встал.
- Клянусь вот этой Тушоли, - сказал Калой глядя на деревянное изваяние человека с блестящей зеленой маской на лице, - и чтоб мне не видеть на этом свете солнца, а на том своих родителей, я чист перед этой девушкой!
Эльмурза удивленно вскинул брови.
- Но кто сомневается?
- Сегодня - никто, - ответил Калой. - А завтра, когда я заберу ее добром или силой, найдутся, которые станут грешить на эту ночь, проведенную нами в пещере!.. Мне безразлично, что будут говорить. Но я хотел бы, чтоб ты, старик, доверивший мне ее ради обычая народа, знал: не потому, что она тронута мною, а потому, что я без нее не могу, заберу я ее!.. И не думай, что я чист, как ангел. Мысли мои, тело мое толкали меня к ней. Но я выпустил взбесившуюся кровь, которая кипела в жилах, и успокоил себя...
Он размотал тряпку и протянул к Эльмурзе ладонь, на которой зияла рана.
- Иш-ша! - воскликнул Эльмурза, отворачиваясь. - Завяжи! Ты настоящий человек! И не зря я тебя послал с нею!.. Клянусь, хоть я и стар, но понимаю, какому искушению подвергал тебя! Я освящаю твое намерение! - Он положил руку на плечо Калоя. - Что не родилось - пусть родится! А что родится — пусть живет!
- Спасибо, Эльмурза! Долгих лет тебе!
Калой вышел от жреца возбужденный, окрепший в своем решении. Он тоже был теперь убежден в том, что Дали наречена ему богами.
По всей поляне пировали люди. Они тут же отправлялись друг к другу в гости - семья к семье, село к селу. Ходила по рукам круговая чаша. Раздавались пышные тосты. А у молодежи, которая не пила, звенела лезгинка, гремели выстрелы в честь танцующих, слышались острые шутки.
Праздник продолжался весь день, допоздна. Веселье царило на горе.
Дали держалась в кругу подруг. Калой был с молодыми людьми. Но они ни на миг не выпускали друг друга из виду. Свидание их продолжалось. Несколько раз они вместе танцевали, вызывая восторг у друзей. Иналук расстрелял им под ноги все свои газыри. С каждым часом Калоя все больше тянуло к ней. К вечеру он уже не мог представить себе, как останется без нее. Отозвав в сторону Иналука, он сказал ему: