Когда Хасан рассказал обо всем, что узнал, не каждому из участников столкновения это понравилось.
Шутка ли, как им было приятно сознавать, что и атака и бой - все это их заслуга. И вдруг!..
- Если ты веришь бабе. Бог тебе в помощь! - прошамкал Шапшарко. - Попробуй уничтожить с ее помощью хоть одну банду.
Хасан промолчал...
Однако воевать с бандами не пришлось ни Хасану, ни Шапшарко... Через месяц их отряд перебазировался за Терек. И остался Моздок на съедение деникинцам, надвигавшимся с запада.
Большевики и все, кто помогал им защищать советскую власть, ушли вместе с Красной Армией, отступавшей на восток, к Кизляру.
5
Сагопшинские сотни с утра охраняют восточную сторону села: до самого Магомед-Юрта расставлены посты, которые тотчас должны сообщить, если вдруг появится враг. А о том, что деникинцы собираются напасть, стало известно еще накануне.
Несколько дней назад генерал Султан-Клыч-Гирей требовал, чтобы через Алханчуртскую долину пропустили его дивизию, движущуюся в сторону Грозного. Старики - представители трех сел -ответил ему решительным отказом.
- И вы мусульмане, и мы мусульмане, - попробовал припугнуть их генерал, - мне не хотелось бы воевать с вами. - Но сломить сопротивление ему не удалось и пришлось искать другой путь.
Он ушел за хребет и направился в Грозный вдоль Терека. Ушел, конечно, не потому, что не хотел нанести ущерб ингушам, а потому, что боялся столкновения с ними. Знал и он, и другие белогвардейцы, что ингуши составляют грозную силу.
Уходя, генерал тем не менее посеял тревогу.
- Я уйду, - заявил он, - но скоро вы хлебнете лиха: на вас идет такая силища, только держитесь.
- Против силы выставим силу, - ответили ингуши.
С того дня жители трех сел не спят спокойно. Чистят винтовки, точат кинжалы, запасаются патронами. Даже недоброжелатели советской власти и те обеспокоены. Они трясутся за свое богатство: как бы пришельцы не забрали всех их запасы кормов и хлеба! В Кабарде ведь было такое...
А белые приближались. На станции Черноярской темной ночью высадились с поезда два батальона пехотинцев Деникина и с ходу заняли кабардинское село Ахлой-Юрт, что граничит с ингушами. Другие части деникинцев в ту же ночь высадились в Моздоке и подошли к Магомед-Юрту. Того и гляди, пойдут к селам Алханчуртской долины.
Торко-Хаджи держит все силы в боевой готовности.
С запада доносятся пушечные выстрелы. Сагопшинцы внимательно прислушиваются. Они знают, что кескемовцы и пседахцы уже вступили в столкновение с врагом. Люди с трудом сдерживают себя, но понимают, что выступить на помощь соседям сейчас нельзя. С минуты на минуту ожидается наступление с востока, и договоренность у жителей сел такая: сагопшинцы в случае чего будут сдерживать натиск врага с востока, а пседахцы и кескемовцы - с запада.
Кескемовцы столкнулись с врагом накануне ночью. Деникинские разведчики убили шесть ингушей - из тех, что несли охрану на границе с Кабардой, и двинулись на вайнахские села...
Было за полдень, когда во двор к Торко-Хаджи торопливо вошел Малсаг, после гибели Исмаала возглавлявший Совет на селе.
- Пора выступить! - сказал он осипшим голосом. - Гибнут люди!
- Ты прав! - согласился Торко-Хаджи. - Оставим посты. В случае нападения с востока повернем обратно, а сейчас надо идти на помощь соседям.
- И скоро над селом разнесся голос Торко-Хаджи, призывающий на сход...
- Люди, вы слышите выстрелы? - сказал Торко-Хаджи, обращаясь к собравшимся, и показал на запад.
- Слышим, как не слышать?
- Все, наверно, знаете, что это деникинцы идут на нас. хотят вернуть в наши села старые николаевские порядки!
- Не бывать этому! - закричали со всех сторон.
- Мы ждали нападения с востока, - продолжал Торко-Хаджи, - но пока тихо, я думаю, надо идти на помощь туда, где бой уже в разгаре...
По площади разнесся гул одобрения:
- Правильно говоришь!
- Надо выступить!
- Не показывать же врагу спину! Торко-Хаджи поднял руку, воцарилась тишина. Теперь заговорил Малсаг:
- Я вчера только прибыл из Владикавказа. Там тоже идут бои. И в Долакове, и в Кантышеве тоже ингуши поклялись, что пока хоть один из них будет жив, деникинцы не пройдут!..
- Не пропустим их и мы!
- Эржакинез уже телеграфировал Ленину, что ингуши, как один, поднялись против Деникина! - закончил Малсаг.
- Правильно сделал! Все будем стоять стеной, пока души наши в теле!
Торко-Хаджи спросил:
- Все поняли, люди1?
- Как не понять!
- Нужно ли говорить дальше?
- Какие еще разговоры!
- Тогда выступаем! Да сопутствует нам удача!
Всадники прямо с площади взяли рысью. Только немногие, кого призыв Торко-Хаджи застал не дома, ринулись седлать своих коней да прощаться с семьями...
Поравнявшись со своим двором, Хасан придержал мерина. У ворот, держась за плетень, ни жива, ни мертва стояла со слезами на глазах Кайпа. Грохот выстрелов окончательно перепугал и без того израненную горестями женщину.
- Возьми себя в руки, нани! - Ласково сказал Хасан. - Не оплакивай раньше времени. Смерть меня не возьмет. У меня еще много дел в этом мире. - Он криво улыбнулся.
- Брата хоть заверни назад! - взмолилась Кайпа.