- А что же, она думала, люди простят ей позор, который она им нанесла?
Тахир с размаху влепил брату пощечину. Тархан выхватил кинжал и бросился к Тахиру.
- Бей, выродок, меня! - крикнул Соси, становясь между сыновьями.
Возможно, Соси и не удалось бы усмирить его, но увидев мать, бежавшую к ним с колом, которым запирают ворота, Тархан вложил кинжал в ножны.
- Сопляк! Что ты хочешь? - проговорил Тахир, который никак не мог успокоиться. И, повернувшись к отцу, он добавил: - как ты мог до такой степени его распустить?
Соси пожал плечами.
- Не знаю. Такое уже время... Смутное, непонятное. Никто ничего не слушает.
- Не смутное оно. Жизнь меняется. А вы нет. Если и меняетесь, то в плохую сторону. Подгниваете. Ты прилип к своему жалкому добру, дрожишь над ним, и больше тебе ни до чего дела нет. А этот занимается грабежом.
- Что вы сцепились посреди двора? - всплеснув руками, вскричала Кабират. - И это в такой день!
- А ты исправляешься? Да? - Тархан покосился на брата. - Хочешь и нас теперь исправить? Говоришь, словно комиссар из Владикавказа...
- Как бы я ни говорил, говорю так, потому что многое повидал. И хорошее и плохое, и правду видел и ложь. Через всю Рос сию еду. А ты кроме Сагопши и Моздока ничего еще не знаешь. И Моздок-то видел только с Терека. Примкнул бы лучше к своим аульчанам да сделал что-нибудь хорошее...
- Для кого это хорошее-то делать? - сощурившись, спросил Тархан.
- Для людей, для села.
- Делай сам.
- Воллахи, не хочешь добра людям, но и вредить им я тоже не дам! - взъярился Тахир.
- Перестаньте! - закричала Кабират. - Постыдитесь! Неужели вам больше не о чем говорить в такой день, когда единственная сестра ваша легла в могилу?..
- Что? В какую еще могилу? - удивленно спросил Тархан.
- В обыкновенную! В холодную могилу! - со стоном вырвалось у Кабират. - Ведь они идут с ее похорон!
- Да прокляни тебя Бог с твоей ненавистью к людям!.. Тархан минуту-другую смотрел на мать, словно не видя, потом
махнул рукой, и не говоря ни слова, пошел со двора. Никто не остановил его, не спросил, куда он направился. Спустя некоторое время Тахир вскочил на коня, оставленного братом, и тоже выехал за ворота.
- Я в Сурхохи! - бросил он уже на скаку.
- Ва Дяла! - всплеснула руками Кабират. Это еще зачем?.. Соси молча опустил еще ниже свою отяжелевшую от дум и от горя голову.
...Четыре дня Хасан не отходил от брата. И все это время Хусен был без памяти. Иные и надежду потеряли. Дважды читали над ним яси. И вдруг, когда никто уж этого не ждал, Хусену неожиданно стало лучше. Под кожей затеплилась кровь, в глазах сверкнула искра жизни. Но ненадолго.
Едва Хусен узнал о гибели Эсет, он, как раненый зверь, взревел и заметался, хотел вскочить и рвануться куда-то, а куда, и сам не знал, но от бедра сквозь все тело его вдруг пронзила такая острая и жгучая боль, что он бессильно откинулся назад и закрыл глаза.
- Будь мужчиной! - склонившись над ним, тихо сказал Хасан. Легко сказать: «Будь мужчиной». А как им быть, если душу из тела вынули.
Убедившись, что Хусен. как бы то ни было, выжил и теперь уже, пусть медленно, пойдет на поправку, Хасан уехал.
На подступах к Моздоку ему неожиданно встретилась Нюрка. И надо же так: когда специально искал встречи с ней, она никогда не попадалась. Зато сейчас попалась.
После того как Хасан узнал об илюхином зверстве, он и на Нюрку уже не мог смотреть по-прежнему.
Она сидела на телеге. За спиной у нее лежало что-то вроде узла, прикрытое старым брезентом.
- Куда путь держишь? - нехотя спросил Хасан.
- Домой. Куда же еще? - ответила она.- Мужа нет, вот и еду в отцовский дом. Не знаешь разве, что нет его?
- Откуда мне знать? - Хасан пожал плечами, затем добавил: - Правда, что ты примкнула к банде своего мужа?
Нюрка промолчала. Только зыркнула на Хасана своими синими, уже потерявшими былой блеск глазами и тронула лошадь. Чуть отъехала, обернулась и как-то непривычно робко спросила:
- А вы не взяли бы меня к себе?
Хасан удивленно уставился на нее, не совсем понимая, с чего это она вдруг, и не зная что ей ответить.
Нюрка остановила лошадь и уже не без злорадства сказала.
- Молодая вдова вам, может, и пригодится... Да ведь разве осмелитесь принять жену бандита. Не поверите, поди, мне, а вы бы их, между прочим, без меня не окружили. Они посадили меня караулить, сами уснули, а я уехала домой. Если бы не я, многие бы из ваших лежали сейчас в сырой земле... - Она помолчала, потом добавила. - Только не думай, что я сделала это, чтобы заслужить у вас благодарность или доверие...
- А для чего же тогда ты это сделала? - спросил Хасан, хотя не понимал, о чем, собственно, она ведет речь.
- Просто так. Потому что поняла вдруг: если они останутся жить, столько горя принесут людям, век не расхлебать.
Она снова тронула лошадь и, уже больше не останавливаясь и не оборачиваясь, уехала...
А в казарме Хасан узнал, что за ту неделю, которую он отсутствовал, далеко в степи, около небольшого пруда, в камышах, произошло столкновение с бандой. Узнал он также, что двое из его товарищей раненые лежат в лазарете. И бандиты не обошлись без урона: четверо убиты, только одному удалось скрыться. И никто, конечно, не знал, что это благодаря Нюрке они застали бандитов врасплох - спящими в землянке.