Судьба не свела нас, геофизиков, с такими преподавателями, как Борис Константинович Лотиев и Ирина Мечиславовна Крисюк. Они читали лекции геологам нашего потока. Мы, геофизики, начиная с третьего курса, уже редко были на лекциях в одной аудитории с «чистыми» геологами (дружба наша, конечно же, и естественно, сохранилась до сих пор). С Борисом Константиновичем я столкнулся только один раз, при подготовке дипломного проекта, на консультации по геологическим вопросам. Тогда же, во время написания дипломного проекта, я впервые попал в кабинет ППЗ, Павла Петровича Забаринского. Окна его кабинета выходили на здание театра Лермонтова, кабинет всегда был в тени деревьев. Кабинет был очень уютным, в тёмных шкафах было много монографий по геологии, стопки академических журналов. Помню, моё внимание привлёк большой атлас мира, моя давнишняя мечта, с картами крупного масштаба и с большими, во весь разворот атласа, планами Лондона, Парижа, Рима и столиц других стран.
Семён Самуилович Итенберг… Заведующий кафедрой промысловой геофизики (очень похожий на президента Никсона), автор многих научных книг, работ, учебника и статей в геофизических журналах. Строг, но справедлив, всегда с уважением относившийся к нам, своим студентам, обращаясь с нами на «вы». Он, как и Александр Николаевич Шаньгин, был хорошо знаком с моей мамой и часто общался с неё, особенно по общественно-партийным делам. Я хорошо помню сына Итенберга, Мишу Жданова. Однажды, много уж лет тому назад, когда я ещё работал в тресте Грознефтегеофизика, я руководил летней студенческой учебной практикой по гравиразведке, которая проводилась там же, где и наши годы - в Чернореченском лесу. Среди студентов был и Миша Жданов, учившийся в Московском нефтяном институте, но практику проходивший в Грозном. Очень умный и способный юноша, выделявшийся среди остальных студентов. Тогда-то я и узнал, что это сын Семёна Самуиловича, и что Министерство высшего образования официально разрешило ему учиться на дневном обучении сразу в двух высших учебных заведениях - в нефтяном институте и университете.
Кто ещё сохранился в моей памяти из преподавателей… Денежкин. Молодой, недавно появившийся на кафедре политэкономии, «стильный», сразу завоевавший наши симпатии. Чем-то похожий на Олега Гайшуна - стройный, в чёрном костюме с чёрным, узким галстуком, весь по моде тех лет. Он объяснил нам на занятиях, почему книги были так дёшевы (в наше время) - за счёт цены на водку, бутылка которой стоит в сотню раз дороже себестоимости литра спирта. Он понравился нам с первого же семинара по политэкономии. Как обычно, желающих отвечать по теме семинара не оказалось. И тогда Денежкин (не помню его имени) поступил очень оригинально и понятно: «Раз нет желающих, поступим просто». Он заглянул в журнал и вызвал 13-го по списку - Эдика Кривошеева. Эдик встал и сказал, что, к сожалению, он не готов. «Ну, что ж, тогда послушаем его тёзку» - предложил Денежкин и вызывает Эдика Гнатенко. И сразу стало понятно, что это «наш» человек…
2 июля 2003
В последнее время запали мне в душу слова старой, популярной цыганской песни "Ямщик, не гони лошадей":
"Но память, мой злой властелин
Всё будит минувшее вновь…"
Трудно, мои дорогие друзья, расстаться с любимым городом. Мои рассказы повлияли на меня самого, память всё время зовёт назад, в прошедшие годы. Я буквально снова "живу" в Грозном, брожу по его прежним улицам.
Есть фотография фрагмента жилого дома на проспекте Революции, против объединения Грознефть, на первом этаже которого находился Дворец бракосочетания; фрагмент жилого дома по улице Красных Фронтовиков, на углу по диагонали от здания Главпочты - видны ворота во двор с двойными колоннами по бокам. В этом здании жил мой одноклассник Володя Колесников, отец которого долгое время был директором завода "Красный Молот"; на углу этого дома, напротив Главпочты, был продовольственный магазин - старожилы называли его "Белым домом", а на другом углу - вдоль трамвайной линии - была булочная, в которой я часто "отоваривался" хлебом (и когда жил на улице Пушкина, параллельной улице Красных Фронтовиков, и когда в предвоенные годы бывал в ГИПРОгрознефти).
Эти два магазина я помню с детства - Первомайская-то улица отсюда в двух шагах. Здесь рядом, на углу улицы Стахановцев и Быковского (тут же начиналась и улица Пушкина, тянувшаяся до площади Орджоникидзе - целая паутина небольших, старых улиц моего детства) мы с Вадиком Даниловым как-то встречали новый, 1960-й год. На пересечении улиц Пушкина и Чернышевского стоял, как я уже рассказывал вам, дом бухгалтера Куша (райком комсомола, затем Дом писателей), а на другой стороне улицы Чернышевского была городская телефонная станция и Управление связи. У окон этого здания по улице Чернышевского летними вечерами, во время выездной игры "Терека" собирались толпы болельщиков и через телефонисток всегда знали, как проходит футбольный матч и какой счёт.
Улица Быковского очень короткая, она не пересекается ни с какой другой (долгое время она называлась Арсенальной). На этой улице, в своём доме с небольшим двором жил мой одноклассник Лёня Васильев. Его мама работала в регистратуре отделения физиотерапии нашей поликлиники, что была на Первомайской улице (позже весь этот комплекс стал БСМП - больницей скорой медицинской помощи) и куда я ходил на процедуры в марте 1964 года. На одной стороне этой улицы были частные домики с дворами, а на другой старые кирпичные одно- и двухэтажные дома, и на этой же стороне, ближе к улице Стахановцев (на ней позже построили 41-ю школу), размещалась картонажная фабрика. Все папки для бумаг, с тесёмочками, делались на этой фабрике. На той же стороне, на самом её углу, где сходились все три улицы - Быковского, Стахановцев и Пушкина - стоял старый кирпичный дом, построенный ещё до революции, одним крылом выходивший на улицу Быковского (по соседству с картонажной фабрикой), другим - на улицу Пушкина, а короткой стеной с двумя окнами - на улицу Стахановцев. В этом доме, в квартире, крыльцо которой было на улице Пушкина, жил очень известный в городе гинеколог Леонидов.