В конце улицы Красных Фронтовиков, где она упиралась в здание авиаучилища, двухэтажные здания его учебных корпусов и казарм курсантов тянулись чуть ли не до железнодорожной станции "Грознефтяная", от которой бегали небольшие пассажирские поезда, что называется, «дачные», до "Старогрознефти" и далее, а в другую сторону до пруда в Сталинском районе (ныне Заводской). Летом на этот пруд съезжалось много народа отдыхать и купаться. Ездили этим «дачным» поездом с паровозом-«кукушкой» или трамваем маршрута 3. Пляжи были обустроены, с раздевалками, буфетами, берег окружали удобные деревянные настилы-тротуары с деревянными лесенками, спускавшимися в воду. На берегу пруда (он был очень большой по площади) был хороший дом отдыха объединения "Грознефть", где часто отдыхали мои родители - отец работал в объединении. Потом эта зона отдыха горожан пришла в запустение, так как перегородили дамбой маленькую речушку в районе Черноречья и образовалось Грозненское море, куда и переместилась зона летнего отдыха.
Названия водоёмов были впечатляющие - Сталинский пруд и Грозненское море, а на сухом официальном языке они носили весьма прозаическое «имя» - резервуары технической воды для нефтеперерабатывающих заводов, которых было пять, два из которых - крекинг-завод и 420-й - объединились в завод имени Ленина. Позже в здании заводоуправления разместился Вычислительный Центр объединения "Грознефтеоргсинтез", в нём я работал два предвоенных года при Дудаеве. Раньше центр был оснащён очень интересными большими ЭВМ Урал-14Д и ЕС ЭВМ модели 1045.
Я уже упоминал, что начал программировать обработку геофизических данных, ещё работая в тресте, в 1967 году, а в начале 1969 годе перевёлся в институт СевКавНИИ и стал профессиональным программистом. Дело в том, что вычислительная техника в Грозном развивалась на моих глазах, я видел в ГрозНИИ такого монстра, как Урал-1. Сейчас и я перешёл на персональные компьютеры, а ранее работал на больших. Каких только ЭВМ я не видел на своём веку…Но об этом в своё время …
Выше я писал об авиаучилище в конце улицы Красных Фронтовиков. Часть его территории город «реквизировал» и на этом месте было построено новое здание нашего драмтеатра имени Лермонтова, перед фасадом которого били два фонтана с музыкой, подсвеченные цветными лампами. Красивое зрелище, мама часто приходила сюда посидеть, отдохнуть на лавочках у фонтанов.
А старый театр располагался напротив 2-й школы. Уютный зал, уютные фойе, в цокольном этаже непременный буфет. В нашем театре, именно в этом здании, начинали когда-то работать Иннокентий Смоктуновский, Леонид Броневой, Георгий Гладких и некоторые другие, выпавшие сию минуту из памяти. Приезжали к нам с гастролями кумир начала 50-х Михаил Александрович, обладатель чудесного, прямо итальянского голоса, в 1954 году, летом, приезжал Александр Вертинский и я был на его концерте. Зал был, конечно, полон - ещё бы, Вертинский! Помню, его попросили исполнить популярных в то время «Журавлей», на что Вертинский, прочитав вслух записку с просьбой, извинился и отказался, сказав: «это продукт господина Лещенко». По-моему, Пётр Лещенко был тогда ещё жив, хотя умер именно в 1954 году в Румынии.
Что касается отказа Вертинского исполнить "Журавлей" Лещенко на этом концерте, то мы все поняли, как нам казалось, причину. Дело в том, что Вертинскому незадолго до этого разрешили вернуться в СССР, а Пётр Лещенко был тогда "под запретом" - видимо, Вертинский боялся скомпрометировать себя, вот и всё. Вертинский и Лещенко выступали в разных жанрах эстрады. Лещенко исполнял танго (для него специально писал "король" танго Оскар Строк), бытовые и городские романсы и "цыганщину". Когда в 1944 году советские войска вошли в Румынию, Лещенко давал концерты в госпиталях, воинских гарнизонах и офицерских клубах. Умер он в 1954 году в Румынии. Вертинский же пел печальные и меланхолические, грациозные песенки, выбрав на долгое время имидж Пьеро с набелённым лицом, ярко накрашенными губами и кружевном жабо.
4 мая 2003
Память моя вернула сейчас меня к людям, с которыми пересеклось моё существование в одном месте планеты и в одно время. Напишу я и о преподавателях нашего института, о тех, которые были до вас, более молодого поколения (конечно, больше о преподавателях геологоразведочного факультета, это мои наставники, они, как все в институте, дали нам, как говорится, путёвку в жизнь, специальность, которая кормила нас и наши семьи; а также о преподавателях, общих для всех студентов - с кафедр высшей математики, физики, общей химии, философии и истории партии).
Но сейчас начну о людях, с которыми жизнь свела меня ещё в школьные годы. Одно из самых дорогих моих воспоминаний - о семье одного из моих друзей детства, Валентина Лещенко, о его маме, Нине Николаевне и отце, Александре Терентьевиче. Именно Александр Терентьевич был кладезем знаний о Грозном. Это была семья интеллигентов «старого» образца, каких было немного. Последним интеллигентом считается, и я полностью разделяю это мнение, академик Дмитрий Лихачёв.
Александр Терентьевич Лещенко был инженером-нефтяником. Работал на Новых промыслах ещё до войны (с немцами, конечно), расположенных в нынешнем Октябрьском районе, наверху, над городом - эти две горы (на одной из которых стояла телевизионная передающая антенна) назывались Гайрак-Корт и Гойтен-Корт (не путать с Гойт-Кортом).