Хусен, которому всегда хочется делать то же, что и брату, на этот раз даже не заикается о том, чтобы и ему пойти с Хасаном. Он знает: об этом и думать нельзя. Мать одна и вовсе ничего не сделает, Султан не даст.
- Нани, а почему нам никто не помогает? - с грустью спрашивает Хусен.
- Сейчас горячая пора в поле, сынок, - отвечает мать, - люди убирают урожай. Это дело такое: на день запоздаешь - лишний месяц голодным сидеть будешь. У каждого свои хлопоты.
- И Алайг не пришел! - глубоко вздохнул Хусен.
- Он на похоронах. Придет попозже. Алайг почти все сделал, о чем мы с ним сговорились. Осталось только окна и дверь навесить.
- А кого хоронят?
- Сына Зубейры, Махти, убили.
- Кто убил, нани?
- Власти убили.
- За что?
- Говорят, был абреком.
- А Дауд? Его они тоже убили?
- Кто знает...
Хусен стоял как вкопанный и расширенными от тревоги глазами смотрел на мать. До сих пор он ни разу не подумал, что Дауда могли убить! А ведь могли же? Ух, этот Соси! Не насплетничай он старшине, Дауда не арестовали бы!
Хусен промолчал, потом снова взялся за лопату и вдруг увидел Эсет. Только ее здесь и не хватало. Хусен так посмотрел на девочку, будто это вовсе и не она, а сам Соси вошел к ним в дом.
- А, Эсет! - приветливо улыбнулась ей Кайпа.
Если бы не это восклицание, Эсет, может, и ушла бы. Чего ей стоять, как нищенке у чужого порога, если Хусен, с которым они так долго не виделись, смотрит на нее будто на врага.
- Как же это Кабират отпустила тебя к нам? - не сдержалась Кайпа.
- Ее нет дома, - бесхитростно ответила девочка. - Уехала с дади во Владикавказ.
- А-а! - протянула Кайпа и снова взялась за работу.
Хусен тоже стал подавать матери глину и не смотрел на Эсет. Девочка решила, что он сердится на нее за тот разговор, и удивилась. Ведь она-то забыла обо всем, хоть это он прогнал ее. Чего же Хусен дуется? А может, обижен, что долго не приходила мириться? Но это ведь не от нее зависит...
- Ты, наверно, пришла поиграть? - снова улыбнулась Кайпа. - А Хусену, видишь, некогда...
- Я хочу помогать вам стену обмазывать.
- Что ты говоришь, доченька! А ты умеешь это делать?
- Умею...
Эсет неуверенно направилась к ним, но вдруг снова встретилась с хмурым взглядом Хусена и остановилась.
- Не боишься платье запачкать? Смотри, Кабират накажет тебя! - предостерегла Кайпа. Однако, увидев, что Эсет чуть не плачет, пожалела ее и сказала: - Ну ладно, иди поработай со мной, раз хочется, помоги.
Эсет, будто ничего не слыхала, продолжала в упор смотреть на Хусена.
- Ну, что выпучила свои гусиные глаза? - рявкнул Хусен. «Щербатый», - хотела огрызнуться Эсет, но Кайпа опередила ее.
- Что ты сказал? - крикнула она на сына. - Ах ты негодник! Хочешь, чтобы я этим комом глины залепила твое лицо? Иди сюда, Эсет, пусть себе бубнит.
И когда Эсет, засучив рукава, начала ловко мазать стену, Кайпа не без тайной зависти в душе сказала:
- Видишь, какая девочка! Как она ловко все делает. Дай тебе Бог здоровья, голубочек мой!
Раньше, хотя Хусен и знал, что Дауда арестовали по вине Соси, он все равно дружил с Эсет. Но теперь, когда он вдруг встревожился от мысли, что и Дауд, как Махти, может, давно уж убит, не мог он по-прежнему относиться к девочке.
- Ее отец донес на Дауда! - заговорил наконец Хусен.
- Ну и что же? Она-то чем виновата? - сердито взглянула на сына Кайпа.
- Да поможет тебе Бог, доченька! - донеслось вдруг со двора. Хусен сразу узнал голос старой Шаши. Она всегда так: от самых
ворот начинала причитать - поздравлять или бога поминать, смотря какой случай привел ее в дом.
- Как дом-то отделала! Настоящий дворец!
Кайпа слезла с перевернутой кадки, стоя на которой она работала, и пошла навстречу Шаши.
- Да какой уж дворец. Так, только что не курятник!
- А чего тебе еще надо? Есть надежная крыша над головой - и ладно! - приговаривала Шаши, одобрительно оглядывая все вокруг.
- Хусен, принеси скамеечку, - повелела Кайпа.
- Да ты не беспокойся. Работайте себе, А я здесь, на порожке, присяду. Уффой, устала я очень, - вздохнула Шаши. - С похорон иду. Знаешь ведь, Махти сегодня хоронили? Ты, кажется, не была там? Да и где тебе, бедняжке. За мужчину в доме работаешь. Все ведь одна делаешь! Хорошо хоть, сыновья у тебя не балованные.
- У меня уж и слез нет на похороны-то ходить! Все выплакала...
- Ox, что там делается, во дворце у Зубейры, - всплеснула руками Шаши. - И камень заплачет! Махти был очень хорошим человеком, Помогал всем, попавшим в беду. Потому народ и горюет о нем.
- А дади говорит, что его за дело убили, - неуверенно проговорила Эсет.
- Ты чья же, цветочек? Что-то я тебя не знаю!
- Это дочка Соси, - ответила Кайла вместо Эсет, которая сто яла красная как мак, с низко опущенной головой.
- Что ты говоришь? Да сохранит тебя Бог! Понятно, что Соси так думает, ведь Махти всю свою жизнь только и знал, что с таки ми, как он, бился. Да простит его Аллах!
- И зачем он сдался в руки гяурам? Неужели не мог уйти от них? - сокрушалась Кайпа.
- Его же предали, доченька. Окружили в доме Исхака ночью, когда он спал, О, чтоб отсох и отвалился язык у предателя. Махти ничего не осталось, как сдаться. Гяуры грозили сжечь дом, и Махти не допустил, чтобы из-за него погибли другие люди.