Но Калоя, казалось, ничто не было в состоянии вывести из себя.
- А для кого? - спокойно спросил он.
- Как для кого? Не для меня, конечно! - окончательно разозлился Иналук.
Калой сел. В комнате горел масляный светильник. Фотоген берегли для особых случаев. Полукругом у стены стояли братья-однофамильцы. На всех большие папахи, короткие черкески. На тоненьких талиях юношей огромные кинжалы. С виду они были спокойны. И только глаза выдавали их нетерпение. Как давно им хотелось сбить спесь с гойтемировцев!
- Вы на меня не обижайтесь! - сказал Калой, поглядев на них. - И ты, Иналук, не торопись. Не дразни. Я и так готов на людей бросаться. Только ее оставим в покое. И Гойтемир до поры пусть ничего не знает и не ждет... Есть у меня на это причина. Я успею посчитаться с ним, но не за девушку, а за все другое...
Иналук понял, что спокойствие Калоя только кажущееся. Но он никак не мог понять, отчего произошла в нем такая перемена, как он решил отказаться от Зору, которая для него была дороже жизни?
- Не знаю, что перевернуло твои мозги за один день. Не хочешь говорить - твое дело, - более сдержанно сказал он. — Но так, чтобы Чаборзу было только хорошее, - так тоже не должно быть! Надо угнать у них лошадей. Что на это скажешь? Калой печально улыбнулся:
- Зору поменять на лошадей?..
Иналук заметался по комнате. А Калой, выждав немного, продолжал:
- Я однажды имел с ними дело... Это кончилось тем, что я лишился родных...
- Мы тебя не возьмем с собой! Ты не будешь рисковать! - снова вспылил Иналук.
Калой вкочил. Но, справившись с гневом, снова сел.
- Иналук, ты как лошадь, которую лозой по глазам хлещут, - сказал он. — Шарахаешься из стороны в сторону. Выходит, вы хорошие, храбрые, самолюбивые, а я раб? Выходит, я могу отпустить вас мстить Гойтемиру и отсиживаться здесь, рядом с Пантой? Никто из вас не мог думать об этом больше меня! За нашу землю с ним схватился Турс... Схватился с ним и Гарак... Оба раза Гойтемир одолел нас. Но не в поединке, а с помощью власти. Да и здесь ему отдали девушку потому, что с ним была власть. А из-за его лошадей завтра сюда пришлют отряд стражников, и мы будем кормить их и поить! Укусить можно, но у нас же зубы будут разбиты. Надо ли забывать об этом?
- Что ж, по-твоему, умирать от страха? Так и жен наших начнут уводить! - не унимался Иналук.
Калой снова встал, не глядя ни на кого, сказал:
- Умирать от страха? Ты уже второй раз назвал меня трусом. Ну что ж, я посмотрю, сколько гирек весит храбрость каждого из нас! Похитить Зору я не считаю особой удалью. Я не желаю этого - и все. Отомстить Гойтемиру за родителей сам сумею. Но есть другое дело, на котором можно проверить, крепко ли в тебя вставлено донышко! И давно пора взяться за это дело! Кто держит Гойтемира на нашей шее? Царские начальники, которым он все доносит! Они загнали нас с плоскости в эти скалы, они не дают покоя здесь, обирают, вмешиваются в нашу жизнь! Так если уж мы такие мужественные, надо не забиваться, как блохи, в волчью шкуру и щекотать ему пузо, а хватать за морду и рвать у него из зубов добычу!
- Не понимаю... - Иналук вопросительно посмотрел на всех.
- Я говорю о царской почте, которую по большой грузинской дороге гоняют в Тифлис и обратно!.. Вот на это нужны и настоящие руки и храбрость.
Парни переглянулись. Иналук задумался.
- Ну что ж, - сказал он, - я согласен. Ты прав. Гойтемир не задирал бы морду, если б пристав не поддерживал его. В прошлом году сколько денег собрали на мосты? А где эти мосты?
- Сожрали деньги - и дело с концом! - отозвался один из братьев Калоя.
- Только все надо обдумать. За почтой - комбой, - сказал уже снова загоревшийся Иналук. - Если дело удастся, мы добудем кучу денег, а ахпадчах разгонит всех своих пристопов и помощников и с ними заодно нашего! Вот будет потеха! - Он захохотал.
- Надо подгадать все это к свадьбе Чаборза. Днем быть на виду, даже казаться пьяным, чтоб все видели! - предложил Калой. - А если кто попадется, - он подошел к очагу и взялся за цепь. И тотчас же над его рукой на цепь легло еще пять рук, - то клянусь, что правдой и неправдой, силой или с согласия никто ничего от меня не узнает! Амин!
Парни повторили клятву. На этом разошлись, договорившись, что Иналук и Калой обдумают все и встретятся с бывалыми людьми.
Калой вернулся к себе успокоенный.
«Если нападение будет удачным, - думал он, - братья никогда больше не станут сомневаться в моем мужестве. Я отомщу начальникам, и у меня будет много денег. Батази узнает об этом. И пусть заест ее зависть и досада за то, что продала дочь! А если налет окончится неудачно? Ну что ж, меня убьют. Большего ведь не случится. А нужна ли мне жизнь? Все, что было, известно. А то, что будет... будет ли оно лучше того, что было?»
Но на смену этим мыслям пришли другие: «Послушался Зору? Смалодушничал! Надо жить и добиваться всего, что есть у других! Чем лучше Гойтемир, Чаборз, пристоп и даже ахпадчах?.. Ведь они тоже всего лишь воры!..»
И он увидел себя не убитым пулей комбоя, а победителем, которого с уважением встречает народ, перед котором трепещет враг.