- А когда пришлось за хевсурами гнаться? Ведь этого никто не ожидал. Конь должен быть готов и к долине, и к скалам! — объяснил Калой брату.
Уезжая из дому, он обычно говорил, куда и на сколько едет. Но на этот раз ничего не сказал. Орци отметил это, но решил: значит, брат едет ненадолго.
Орци рубил на дрова жерди от старой изгороди, когда из соседнего двора вышла Зору.
- Куда ты? - бойко окликнул он ее.
Зору с опаской оглянулась и сурово заметила:
- Разве можно спрашивать куда? А может, человек идет по важному делу? Пути не будет!
- А какое у тебя может быть важное дело? - усмехнулся Орци. -
Жаль, что ты идешь в другую сторону, а то Калой мог бы подвезти тебя. Он только что уехал.
На лицо Зору набежала тень. Она о чем-то задумалась и быстро пошла из аула.
Калой въехал в долину Дорхе, поднялся вверх по Ассе и свернул вправо, к аулу Кяхк...
Уже стемнело, когда, пробираясь лесами и оврагами, поднимаясь на вершины хребтов и спускаясь на дно ущелий, он объехал гору, перейдя реку, остановил коня у подножия скалы. На вершине ее чернел силуэт замка Ольгетты.
Калой прислушался. Ничего, кроме шума реки, не было слышно. Никого не было видно на тропе. Его никто не мог здесь видеть, и он решительно направил коня на подъем.
Быстрый уверенно встал на старинную тропу и пошел вверх. Не зря, готовясь к испытаниям, Калой темными ночами поднимался здесь. Но верно ли он расслышал Зору? Неужели она позвала его сюда, в это место, страшное даже днем?
Еще мгновение - и конь и бурка Калоя слились с черным камнем горы.
Наконец Калой поднялся. На вершине было просторно и мрачно. Окна и двери замка зияли чернотой, с полуразрушенной стены поднялась птица и бесшумно перелетела в глубь развалин. Калой слез, отвел коня за башню, где из стены торчал камень с дырой, и привязал Быстрого. Вернувшись к тропе, он стал вглядываться в темноту. Снизу дул ветер. Шум реки едва долетал сюда. Все вокруг было мертво и тихо. Калой пошел к замку и прислонился к стене.
Время шло. Изредка у самого лица его малькала тень летучей мыши. Где-то в высохшем бурьяне что-то шелестело. Калой злился на себя за свою излишнюю сдержанность. Теперь она ему казалась трусостью. Надо было задержаться у ручья и точно договориться с Зору о встрече. Да и не здесь, а в каком-нибудь другом месте!..
Вдруг чьи-то холодные пальцы коснулись его щеки. Он вздрогнул, схватился за кинжал...
Вокруг не было никого... Калой замер. Через некоторое время из-за стены показалась рука... Она осторожно потянулась к нему...
«Ударить кинжалом!» Но Калой сдержался и схватил руку.
- Сломаешь! Сломаешь! - услышал он приглушенный возглас.
- Зору?!
А она упала на каменный пол в беззвучном хохоте. Калой убрал кинжал, неловко нахлобучил на глаза папаху и, придя в себя, заговорил:
- Если б на свете не было таких, как ты, не говорили бы про оборотней. Откуда ты взялась? А если б я отрубил тебе руку?!
Зору засмеялась сильнее.
Не выдержав, рассмеялся и Калой.
- Я думал, ты стала взрослой, а ты все такая же озорная! - говорил он уже без гнева.
- А я думала, ты уже не Калой, а Калой-Кант, о котором сочиняют легенды.
Они еще долго не могли успокоиться и смеялись, но уже не оттого, что Зору напугала его, а потому, что были вместе и можно было, не таясь, видеть и слышать друг друга.
На каменном сиденье у стены Калой расстелил бурку и усадил Зору. Она с радостью закуталась.
- Хорошо! А то я замерзла, ожидая тебя, хоть ты и быстро приехал! Они говорили, как взрослые, но порой весело смеялись, словно дети.
Незаметно беседа коснулась главного: как быть дальше, что делать? Зору смутилась, замолчала, задумалась. А Калой сказал, что он хотел бы не расставаться с ней никогда...
- Я тоже, - тихо ответила Зору. - А зачем нам расставаться? Мы рядом живем...
- Я хотел бы, чтоб мы жили не рядом, а у нас, - смущаясь, сказал Калой.
Но она покачала головой.
- Этого не может быть. Меня дома считают маленькой... Да и мать хочет, чтоб я жила в богатой семье.
- Я уже знаю это... слышал... — ответил Калой.
- А разве это плохо? Разве ты не хочешь стать богатым?
- Нет, отчего же, хочу, конечно, - ответил Калой. - Но богатыми не сразу становятся. Иногда люди всю жизнь работают, а так бедными и умирают. Да и потом, смотря что считать богатством. Против нищих и мы богачи, а против богачей... - Но он не договорил. Ему не хотелось называть ее и себя этим словом. Помолчав, добавил: - Я буду всю жизнь работать, делать все, что смогу, чтобы заплатить твоим родителям калым, справить тебе приданое, как лучшей девушке. И чтоб в доме у нас ни в чем не было нужды!.. Но когда это будет, я не знаю. - Он опять замолчал. Молчала и она.
- А ты так, просто, не пошла бы за меня, чтоб потом все наживать вместе? - неожиданно спросил он. Зору снова покачала головой.
- Я у них одна. Я не убегу. Не обижу их. Они и так несчастны. Отец нездоров. Мать всегда в нужде... в работе... - Она опустила голову.
- Но что же делать? Тебя могут выдать...
- Я буду ждать, когда у тебя будет все... — не поднимая головы, ответила Зору.
- Больше мне ничего не надо! - воскликнул Калой. - Вот увидишь. Я буду ложиться последним и первым вставать. А если вдруг из Турции вернутся мои родители... Я почему-то не думаю, что их уже нет. Говорят, там многие наши стали богатыми...