Днем прошел сильный дождь. Но потом ветер прогнал тучи в хев-сурские горы, а к вечеру горизонт разорвало, и в голубое окно с золотистыми краями ударил свет далекого заката. Он упал на тропу и осветил человека, поднимавшегося в гору. Завидев его, Калой сразу догадался: это тот, о котором недавно предупредили друзья.
Он взял свое драгоценное приобретение - подзорную трубу - и навел ее на человека.
Шел статный мужчина средних лет, с красивым лицом, обрамленным бородкой. На голове - горский войлочный лопух, одет в русский костюм. За плечами котомка.
Вот он остановился, вытер лицо платком. Устал.
Значит, не горец. Сложив руки на палке, он оглядел дальние вершины, леса, посмотрел в ту сторону, откуда пришел, и снова зашагал наверх, медленно, шаг за шагом... Усталый человек...
Разглядывая его, Калой думал: «Нелегко тебе. А каково нам? Но ведь даже здесь покоя не даете!.. Иди, иди. Это тебе не городской бульвар...»
Пришелец шел. Какое дело гнало его сюда?..
Калой позвал Орци, и они вышли за околицу. Через некоторое время незнакомец поравнялся с ними.
- Здравствуйте! - поздоровался он. Застенчивая улыбка мелькнула в его глазах и слегка тронула уголки рта.
И сразу предубежденность и холод, с которыми Калой вышел навстречу к этому человеку, уступили место радушию доброго хозяина. Бывает так, что с первого взгляда складываются отношения между людьми. И очень часто они сохраняются навсегда. «У этого нет ни злобы, ни хитрости», - подумал Калой, но все же решил до конца проверить впечатление.
- Здрасьте! - ответил он.
- Драсте! - повторил за ним Орци, который имел удивительную способность запоминать и коверкать слова чужого языка.
- Куда едем? - спросил Калой человека.
- Иду к вам. В Эги-аул, - ответил тот и замолчал в ожидании нового вопроса. Видно, он решил, что ему так легче будет разговаривать с этими горцами.
- Тебе здесь кунак есть?
- Нет. Кунаки у меня везде, где живут хорошие люди. Я знаю, что мне дадут крышу... - человек внимательно посмотрел на Калоя и почувствовал, что тот его понимает. - Ночь я побуду здесь, с вами, а завтра вернусь домой.
- Пейдом, - сказал Калой и направился к своей башне. Пришелец последовал за ним.
- Может быть, у вас дела, а я помешал? - спросил он несколько позже, но Калой прервал его.
- Если идет госте, другой дела нет. Госте - самый большой дела! Госте Аллах дал... Хороший дела... — И он велел Орци поторопиться зарезать барашка.
Когда Калой и пришелец подошли к башне, Орци уже свежевал тушку.
Увидев это, гость искренне расстроился.
- Зачем? Зачем вы это сделали? - воскликнул он, снимая с головы лопух. — Ведь я один... Один человек... - он показал палец. - Один! Что мне надо! Стакан воды и место...
Орци улыбнулся и больше руками, чем словами, сказал:
- Один, один, один, - он показал на него, на себя, на Калоя, - много один!
- Яво руски - по-руски не знай! - пояснил Калой. - Это ми се надо кушайт! Пейдом! - И он повел гостя в кунацкую.
Прошло немного времени, а они уже хорошо понимали друг друга.
Гость оказался осетином, человеком ученым, который пишет на большой бумаге. Калой видел эти бумаги в городе. Там, на бульваре, люди держат их двумя руками я читают. И Калой показал, как они читают. Из этих бумаг одни люди узнают, что делают другие люди на земле. Очень интересно!
Гостю нравилась беседа, и он часто смеялся.
Он сказал, что когда-то, очень давно, его предок был ингушом. Предок убежал в Осетию от кровников... Что его самого зовут Георгием...
- Да? - удивился Калой. - Ти наш человек! Георг - наш человек. Спасибо...
Узнав, что Георгий прежде был в осетинском ауле писарем, Калой вспомнил своего учителя из Джараха и рассказал о нем. Георгий еще больше вырос в его глазах.
Гость достал из сумки книжку с чистыми листами и начал делать в ней записи, пометки.
- Царь далеко, - пояснял он Калою. - Его помощник — Государственная дума - тоже далеко. Они не слышат, как стонут кругом люди... Кто-то должен заставить их слушать! Надо писать! Надо рассказывать всему миру горе нашей земли. И, может быть, тогда что-нибудь изменится...
Окончательно убедившись в добрых намерениях гостя, Калой послал за Иналуком и другими родственниками. Через некоторое время Дали подала чай вприкуску и чапилгиш. Позже внесли свежую баранину, суп и галушки. Калой и Иналук наперебой угощали гостя, клали перед ним самые лучшие куски.
После ужина разговор продолжался. Калой переводил вопросы, которые интересовали Георгия, горцы наперебой отвечали ему. Он спрашивал их о жизни, о земельных делах, о болезнях, о нужде...
Калой рассказал ему, как во время голода и мора их заперли в горах, обрекая на гибель, как в прошлом году уничтожили посев, как старшина обирает их.
Все беды свои высказали ингуши Георгию в эту ночь. Даже признались, что далеко не всегда и не каждый имеет чем попотчевать гостя... А Георгий все записывал в свою толстую чистую книгу. И листы ее быстро покрывались черными нитями. Такими же черными, как жизнь, о которой он писал.
Разошлись поздно. Никому не хотелось расставаться с этим человеком. Он с болью в сердце слушал о их невзгодах и не из любопытства, а для того, чтобы рассказать в большой бумаге, которую он называл газетой. Это было необычайное дело!..