Глаза Калоя привыкли к темноте, он с удивлением рассматривал Илью. Прямой нос, мужественный подбородок... Как не похож он был сейчас на того беззаботного человека, который совсем недавно плясал в кругу друзей и пел веселые, душевные песни. Илья смотрел в ночной сад и, казалось, видел все, о чем говорил. Голос его звучал резко. Рука, сжатая в кулак, изредка твердо опускалась на подоконник.
Теперь он рассказывал о войне царя с японцами — с народом, у которого узкие глаза.
- Япошки нас бьют, потому что начальников над войском ставят не по уму, а по знатности, по наследству. Воевать не умеют, а народ за них расплачивается: голодает, гибнет на фронте тысячами... Кончать все это пора!
Долго слушал Калой. Потом, когда Илья замолчал, на ломаном языке спросил, каким образом в такой большой стране люди смогут узнать мысли друг друга, чтобы решиться на что-то сообща? Как живущие друг от друга за тысячи верст узнают, что наступил день, когда надо подняться? Кто-то ведь должен быть головой?
Илья Иванович повернулся к Калою, с удивлением посмотрел на него и, стараясь говорить как можно проще, ответил:
- Мысли друг друга люди узнают из книг, из газет. Кто умеет, читает и рассказывает тем, которые не умеют. Те - другим. Так и идут мысли в народ. Вот которые пишут все это — они и есть голова. Они знают все! А когда начнется пожар, восстание, все узнают! Сразу подхватят!
Калой оживился.
- Это правда! - сказал он. - Когда я был мальчишкой, я старшины поле зажигал. Здесь маленький огонек ударил... - Он показал, как он высекал огонь. - Сразом все поле горел!
- Вот! Точно! - обрадовался Илья. - А за что ты старшине петуха пустил?
- Нет, - пояснил Калой, - не петух, огонь... Огонь знаешь? Огонь пустил!
Илья рассмеялся.
- Ну да, огонь! Это у нас говорят: огонь - петух... За что же ты его?
- Наша земля сопсем мала-мала. А он один се земля себе брал. Как казак он!
- Во! В этом вся штука! Один хапает себе все, а другому ничего не достается! Нельзя так! Неправильно.
- Очень неправильно! - согласился Калой.
Уже на рассвете им все-таки пришлось прервать этот большой разговор, и они вздремнули.
Но Калой очень скоро поднялся, разбудил Дали, и они тепло, душевно простились с хозяевами, пообещав приезжать в гости.
Виты и Матас были уже на ногах, когда они постучались к ним. Матас успела привести в порядок комнату, приготовить чай в самоваре. Оказывается, Илья с женой подарили им этот удивительный, блестящий, как солнце, котел, в котором вода и огонь были вместе! Позавтракав, еще раз пожелав Виты и Матас счастья, Калой и Дали пошли домой.
Город только что просыпался. С лязгом открывались ставни, засовы ворот. На площади собирался табун. Торговки спешили с корзинками на базар. Рабочие шли на работу.
На всю эту незнакомую жизнь Дали смотрела с большим интересом. Они шли пешком и вели коней в поводу. На одном из перекрестков со скрежетом и визгом прошел трамвай. Дали он показался настоящим чудовищем. На следующем углу она увидела бассейную будку. Около нее с ведрами толпились люди. С другой стороны будки стояло корыто, в котором извозчики и дрогали поили лошадей.
- И наши сегодня не поены, - заметила Дали.
- За городом в роднике попьют, - отозвался Калой. - Здесь деньги за воду берут.
- Как деньги? — удивилась Дали. - За воду?
- Здесь за все платят, - пояснил Калой, и они пошли дальше. Внезапно над головой Дали раздался могучий удар колокола. За ним второй... Она вместе с конем шарахнулась в сторону и зажала ладонями уши. Взглянув вверх, Дали увидела огромный колокол, в котором язык величиной с оглоблю мотался из стороны в сторону, готовый сорваться на мостовую. Дали кинулась бежать.
- Да ты что, очумела, что ли? — закричал ей вслед Калой.
Она остановилась, поймала коня и пошла, опустив голову. Уже на окраине города ее снова оглушил взревевший поблизости фабричный гудок. Звук этот заполнил и землю и небо. Калой улыбнулся. Дали придержала коня, закинула на шею повод и, вскочив в седло, помчалась галопом. Калою ничего не оставалось, как кинуться ей вдогонку.
- Что с тобой? - спросил он ее, когда они поравнялись на выгоне.
- Ничего, — уже спокойно ответила Дали. — Со вчерашнего дня я наелась этим городом вот так! — Она провела пальцем по шее. — Или в нем живут только глухие? И бог у них глухой, что ли? Матас через неделю дурочкой станет! Чтоб им огнем сгореть!
Калой расхохотался.
- Не бойся. За неделю привыкнет! И ты привыкла бы. Некоторое время они ехали молча.
- Может быть, - откликнулась Дали. - Только я не знаю, зачем нужно привыкать к этому? Ведь есть места на земле, где можно жить спокойно...
Она расправила шаровары и платье.
— Давай поторопимся, пока нет на дороге людей! - озорно взглянув на мужа, предложила она. И, подравняв коней, они рысью помчались в родные горы.
А Матас по-настоящему чувствовала себя хорошо. В воскресенье открылась ярмарка. День выдался солнечный, ясный. Еще в субботу Виты купил ей обнову: бархатный жакет фиолетового цвета, полуботинки с пуговицами из стеклянных алмазиков и кашемировый платок с красно-зелеными цветами.