А пока, в середине мая 1871 года, городское общественное собрание избрало городовой комитет в составе городского головы, одного гласного и трех членов. Комитет приступил к рассмотрению многочисленных заявлений граждан о причислении к городу.
Станица Грозненская, отделенная от Грозного только одной улицей, в состав города не вошла. К этому времени в ней произошло классовое расслоение, выделилась казачья верхушка, которая разжирела на сдаче в аренду куренных и собственных земель, на эксплуатации безлошадных бедняков. Зажиточная верхушка заправляла всеми делами в станице, и, когда встал вопрос о причислении ее к городу, кулаки и захребетники, боясь потерять привилегии, которыми пользовались, воспротивились этому. И добились своего. Станица не только не стала частью города, но не вошла даже в его округ, а была приписана к Кизлярскому.
Кто же мог стать грозненцем? В «Положении о городе Грозном» говорилось, что «в состояние обывателей» его могут вступить «...лица всех сословий империи...»
Но это лишь на словах. К заявлению с просьбой о приписке необходимо было приложить свидетельство с прежнего места жительства и справку об отсутствии препятствий к зачислению обывателем Грозного. Этими документами претендент на звание горожанина только что учрежденного города должен был доказать, что за ним не числится никаких недоимок, что он не является репрессированным, не «состоит под следствием, судом или надзором полиции по делам политическим», не является рекрутом, временнообязанным и др. И как итог: «...Преимущество отдается более благонадежным по их имущественному положению».
Несмотря на чинимые препятствия, в Грозный устремилась масса переселенцев, особенно из центральных районов России, прельщенных одной из льгот, предоставленной городу,—в течение первых пяти лет всем вновь приписанным горожанам бесплатно выделялся под застройку участок земли в 400 квадратных саженей.
В одной из корреспонденции, опубликованных в это время в газете «Терские ведомости», сказано: «Льгота, данная гор. Грозному, привлекла сюда приток переселенцев, за счет которых и рос в первые годы город. Это были чаще всего бедняки, разоренные неурожаями. Не от хорошей жизни бросили они насиженные места и поехали искать средства пропитания в городе».
В поисках счастья. «Голытьба», «голь перекатная», как презрительно называли обнищавших от безжалостной эксплуатации трудящихся купающиеся в роскоши «хозяева», отправлялась из далекой России в молодой город на Кавказе — Грозный. И в первые годы, на которые падают предоставленные Грозному льготы, население его быстро растет. Если в 1871 году в нем было 4 тысячи человек, то через четыре года — уже более 9 тысяч, то есть возросло более чем в два раза, а по сравнению с 1860 годом — в девять раз. Но земли в городе не хватало, и к концу льготного периода, в 1875 году, городские власти отказывали в земельных участках даже приписанным к Грозному старым кавказским солдатам, отдавшим службе в армии по 25—30 лет. Шестьдесят таких обделенных семей подали жалобу на имя наместника Кавказа. Но так ничего и не добились. Многим же рабочим, крестьянам-переселенцам, в большинстве своем людям неграмотным, бежавшим с насиженных мест от голода, разорения, долгов и не сумевшим запастись необходимыми документами, дающими право на приписку к городу, вообще не нашлось места в Грозном, и они селились на самозахватах, по окраинам, в трущобах, получивших название «собачевок», «индюшиновок». И дома их действительно были похожи на собачью конуру или курятник.
В 80-е и 90-е годы приток переселенцев в Грозный опять увеличился. «Переселенцы прибывают в Грозный целыми семьями и во всякое время года,- читаем в газете «Терские ведомости» за 1889 год. - Обыкновенно это бедняки, с бледными, изможденными лицами, одетые в лохмотья, безысходная нужда которых выгнала из России». И через два года: «...Никто не может остановить этого потока голодных, доведенных до последней степени нищеты людей, ищущих работы и куска хлеба». В России в это время был 31 миллион голодающих.
В Грозном появились нищие, выросла преступность. Один из корреспондентов «Терских ведомостей» писал в 1887 году: «До 1869 года на Сунже не было нищих, теперь они бродят целыми компаниями». Среди них: отставные солдаты, худые, сгорбленные старики в прорванных военных сюртуках или шинелях без погон, подпоясанные веревочкой, любящие выпить, если удастся, и поговорить о прошлом; мужики-переселенцы, больные и голодные, в рубищах, готовые взяться за любую работу; обезземелившие казаки, потерявшие надежду выбиться из нужды, и, наконец, обездоленные чеченцы, красивые мужчины с горделивой осанкой и в невообразимо «живописных» лохмотьях.
Рынок для «господина Купона». Изменения, которые произошли в экономике Чечни и казачьих станиц в пореформенный период, где производство сельхозпродуктов приняло товарный характер, потребовали расширения внутреннего рынка сбыта. Для этого подошли грозненские яр марки. Собирались они весной и осенью. Так как в это время часто бывали сильные разливы Сунжи, то ярмарки стали проводить не на берегу Сунжи, а на месте, которое занимает сейчас за вод «Красный молот».