Тема русско-кавказской войны нашла отражение и в ранних сочинениях величайшего русского писателя Л.Н. Толстого («Набег», «Рубка леса», «Казаки»). Повесть «Хаджи-Мурат» — последнее его гениальное произведение о войне. В ней ставятся проблемные вопросы о природе войны, о ее противоестественной сущности, о борьбе как источнике жизни. Писатель на передний план выдвигает не ратные успехи, а нравственные аспекты.
Героический яркий образ Хаджи-Мурата для Толстого был символом борьбы и проявлением несгибаемой воли.
В 80-е—90-е годы XVIII века и 30-е—60-е годы XIX века существовало два основных очага противодействия колонизаторской политике и экспансии царской России: Северный и Западный Кавказ, где русско-кавказская война продолжалась вплоть до 1864 года, и Польша, где в 1770—1794, 1831 и 1846—1864 годах вспыхивали восстания польских революционеров и конфедератов против самодержавного гнета русского царизма.
Освободительная борьба горцев Северного и Западного Кавказа получила широкий резонанс в европейском обществе. Западная пресса публиковала хронику и информацию о ходе боевых действий на Кавказе, демонстрируя солидарность и симпатии прогрессивных сил к мужественным горским народам, защищавшим в героической борьбе свою независимость и свободу.
Наиболее активно настроенные против политики царизма польские конфедераты, революционеры и повстанцы переходили на сторону Шамиля. Польские революционеры, в основном офицеры, были объективно заинтересованы в ослаблении позиции русского царизма.
В армии Шамиля против царских войск сражались как польские эмигранты-революционеры, так и русские солдаты, перешедшие на сторону борющихся за независимость горцев. Эти русские солдаты и польские революционеры составляли отдельные батальоны и беспредельно мужественно и храбро сражались вместе с дагестанскими и чеченскими 400 мюридами против царской армии.
Преданность русских солдат и польских добровольцев Шамилю была настолько велика, что они до последней минуты оставались с имамом и отчаянно сражались вместе с ним за последний рубеж его 25-летней борьбы — неприступную гору Гуниб. Вместе с любимым мужем Гуниб-Даг с оружием в руках защищала и принявшая ислам красавица Шуаннет, дочь моздокского купца Ивана Улуханова, пережившая Шамиля на шесть лет. А 25 августа 1859 года русские солдаты и польские революционеры вместе с Шамилем после упорного сопротивления намного превосходящим силам царских войск попали в плен к царским завоевателям. Одним из условий Шамиля при сдаче в плен царскому командованию была просьба к генералу Барятинскому отпустить по домам русских солдат и польских эмигрантов, сражавшихся в составе его армии. Со своей стороны Шамиль, по свидетельству дореволюционного источника, «наилучшим образом относился к русским солдатам, которые, не выдержав каторжного режима в царской армии, перебегали к нему».
До начала Крымской войны горцам Дагестана и Чечни в их борьбе против царизма никакой помощи никто не оказывал, несмотря на то что Шамиль и его ближайшие соратники шейх Джемал-эддин и Даниэль-бек обращались за таковой к турецкому султану и шейх-уль-исламу Турции.
Но тщетны были ожидания Шамиля и горцев, ведущих неравную борьбу с могущественной Российской империей. Султан-халиф и Стамбульский двор и не помышляли оказывать им помощь. У них были свои интересы на Кавказе.
В Шамиля и горцев закралось недоверие к Турции, они разочаровались в повелителе «правоверных».
Боевые действия горцев не были согласованы с турецким командованием, предпринимались по самостоятельным планам Шамиля и его сподвижников.
После упреков султана, сделанных Шамилю как простому подчиненному, он почувствовал себя оскорбленным и решил полностью игнорировать прежние договоренности о содействии и взаимопомощи.
25 августа 1859 года при штурме аула Гуниб 30-тысячным корпусом царской армии под командованием Барятинского разыгралась финальная сцена 25-летней кровавой драмы в горах Северо-Восточного Кавказа.
Представитель главнокомандующего Барятинского, будущий генерал Лазарев, прибыв в аул Гуниб для передачи требования о сдаче Шамилю, поздоровался с имамом и после тяжелого молчания заявил: «Шамиль! Всему миру известно о твоих подвигах, и слава их не померкнет: если ты, покоряясь силе судьбы, выйдешь сегодня к главнокомандующему и передашься великодушию Государя Императора, то спасешь от гибели тысячу человек, оставшихся в живых и тебе преданных. Заверши свои славные подвиги поступком благоразумия и великодушия».
Окруженный со всех сторон семидесятикратно превосходящими царскими войсками с артиллерией, Шамиль, поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления и напрасного кровопролития, вынужден был сдаться. На пути от аула Гуниб к месту пребывания Барятинского Шамиля громким «ура» приветствовали стройные колонны русских полков, создавших коридор для беспрепятственного прохождения имама к главнокомандующему. В знак уважения столь сильного противника и признания полководческого таланта и мужества Шамиля Барятинский не позволил отнять у него оружие.