Город Грозный

Казаков А. И.

Жители указанных аулов занимались ското­водством и сплавом леса по Сунже и далее по Те­реку в Кизляр для продажи на тамошнем рынке. В сороковых годах Грозная вместе с поселени­ем и прилегавшими к ней аулами   производила внушительное впечатление: «Крепость Грозная и все четыре аула, приютившиеся под ее стенами... издали казались довольно значительным городом, скорее мусульманским, нежели христиан­ским, благодаря минаретам и пирамидальным то­полям, придающим ей довольно живописный вид», — писал один из очевидцев.

Жизнь в крепости была трудной. Тяжело жи­лось и солдату, служба которого в то время дли­лась не менее 25 лет, и офицеру. Немало их попа­дало сюда не по собственной воле, а было сослано правительством, самим царем за «вредные мыс­ли», «за попытку произвести в народе негодо­вание противу начальников и начальства». Мно­гие из них вскоре проникались сочувствием к сво­бодолюбивым горским народам, перенимали их одежду, некоторые обычаи, становились, по мет­кому определению М. Ю. Лермонтова, «настоя­щими кавказцами». Однако среди приезжавших на Кавказ, в крепость Грозную, встречались и люди честолюбивые, думавшие только о том, что­бы сделать быструю военную карьеру. Один из них — Н. С. Мартынов — убийца М. Ю. Лермон­това. Он тоже был в Грозной, участвовал вместе с великим поэтом в экспедициях А. В. Галафеева. Но на сражение под Валериком смотрел со­всем другими глазами. Написал стихотворение «Герзель-Аул», в котором, подражая М. Ю. Лер­монтову, в то же время полемизировал с ним, яз­вил по поводу его гуманистических идей.

Такие люди не могли быть «настоящими кав­казцами». Ограниченные, непомерно самолюби­вые, они схватывали лишь внешнюю сторону кав­казской жизни. Отдавая дань моде, рядились до­рого, но безвкусно. За это их презрительно назы­вали «фазанами». Обманувшись в надеждах на легкую и быст­рую военную карьеру, не умея занять себя полез­ным делом, такие вот Мартыновы, живя в крепо­сти, устраивали кутежи, просиживали ночи за азартной карточной игрой. И это даже поощря­лось начальством. «Чем можно было заняться в сороковых годах в отряде, в Грозной, в минуты отдыха, когда не было ни театров, ни клубов, ни библиотек, ни даже газет? - пишет Казбек. - При этой обстановке, если уж нужно было отго­нять тоску-кручину, то лучше вместе, громко и на славу. Таково было мнение Фрейтага». Отсю­да «приличный кутеж в кругу лихих песенни­ков не только не был пороком, но составлял не­обходимую потребность...»

К чему эта «потребность» приводила, свиде­тельствуют приказы того же Фрейтага, бывшего в то время начальником левого фланга. В одном из них читаем, что прапорщик Лисовский был найден «в форштадтской чихирне в совершенно нетрезвом виде...» Далее: «Прапорщик Попов за­ложил арестованному чеченцу помпон и тулью от своего кивера за 20 копеек...». Тут уже и сам Фрейтаг не выдерживает и строго-настрого запре­щает «всем грозненским торговцам и офицерам давать взаймы деньги и товары...» офицерам Да­выдову и Туманову.

Вот такие прожигатели жизни, становясь «отцами-командирами», беспощадно эксплуати­ровали солдат. Некоторые солдаты не выдержи­вали такой жизни, издевательств спесивого бари­на в мундире — офицера и бежали из частей. Бе­жать на родину, в Россию, было бессмысленно — все равно там рано или поздно поймали бы и су­дили как дезертира. И солдаты уходили в горы, к «противнику». Они были уверены, что найдут там доброжелательный прием и приют. И горцы принимали беглецов в свои общества. Около се­ления Ведено, например, из таких вот беглых сол­дат образовалась целая слобода. Принимали их горцы потому, что знали: не эти простые русские люди угнетают их и причиняют им зло, а такие, как убийца Лермонтова Мартынов, генералы Гре­ков, Лисанович и вся погрязшая в пьянстве и разврате аристократическая молодежь, не знав­шая, чем себя занять «на погибельном Кавказе».

«Теплая Сибирь». В 20—40-е годы XIX века Кавказ, в том числе и крепость Грозная, стал местом ссылки для многих лучших сынов России — декабристов, петрашевцев, писателей, уче­ных. Александр I называл Кавказ «теплой Сиби­рью». Участь сосланного на Кавказ была нелегкой. Природа Кавказа, хотя и выглядела величествен­ной и красивой, была сурова. Торы покрывали дремучие леса, на плоскости нередки болота, та­ившие в себе многочисленные очаги болезней, в особенности малярии, или, как тогда ее называ­ли, лихорадки. Недаром в крепости Грозной всем солдатам и офицерам в обязательном порядке вы­давали хину. Между тем до начала 40-х годов XIX века в крепости не было стационарного гос­питаля. Больных, а их набиралось всегда поряд­ком, помещали во временный. Хоронили же умер­ших и погибших в Грозной на месте, занятом ныне стадионом «Динамо». Здесь уже в первые недели существования крепости стали быстро расти могильные холмики с белыми крестами над ними. Кладбище получило название военно­го, а улица, прилегавшая к нему (ныне имени Стахановцев), стала именоваться Кладбищен­ской.

 
При использовании материалов сайта,
ссылка на groznycity.ru обязательна
Разработано на CMS DJEM
© groznycity.ru